– Здравствуй, начальник, как дела, что делаешь? – начал он разговор с присущим этой народности акцентом и манерой говорить. Шорцы сравнительно неплохо знают русский язык, но часто вставляют ненужные приставки, иногда путают окончания, женский и мужской род. В общем, слушать их – одно удовольствие.

Я прищурил от солнца глаза, глядя на шорца, не зная, что ответить. Действительно, найти ответ на вопрос, что делает мужик, откапывающий от снега машину в чистом поле, оказалось крайне сложно. И уж совсем загнал меня в угол вопрос: «Как дела?»

– Да вот, гляжу машина в снегу, дай, думаю, хорошее дело сделаю, откопаю. Хозяин придёт – спасибо скажет. А не ты ли хозяином будешь? – на полном серьёзе спросил я шорца.

– Нет, не моя. У меня только лыжи, очень хорошие, быстрые как стрела. Ещё от отца остались. Его Адайак звали, что значит умный, верный, преданный как собака. Он охотник был хороший, белке в глаз попадал, шкурку совсем не портил. А однажды он с соседом, Чиспияковым (с шорского это значит «маленький господин тайги»), на медведя с вилами ходил.

– То есть не твоя машина? – спрашиваю я, что бы прекратить начавшуюся сказку о «великом шорском народе», которых я наслушался, катаясь в Горной Шории на лыжах.

– Говорю же, не моя. Я вчера ходил к Александре Ивановне, машины тут не было. Мож, сегодня какой пьяный или ненормальный решил проскочить? – со знанием дела закончил шорец.

– Моя это машина, понял? Иди куда шёл, – без злости ответил я и снова принялся копать.

– Зря ругаешься, начальник, я помочь тебе хотел, вот и пришёл. Я тебя издалека увидел. Я сторож, сижу вот в том домике за лесочком, вижу: кто-то в снегу копается, дай, думаю, помогу.

– Так ты и есть тот Колян, сторож? – произнёс я, взглянув на него из снежной траншеи.

– Никакой я не Колян. Я Колан, имя такое, никогда не слышал, что ли? – удивился он.

– Не, не слышал, – коротко бросил я. – Ты, Колан, вроде помочь мне хотел, так давай помогай.

– Вот, лопату тебе большую принёс, очень хорошая, новая почти, – ответил он протягивая лопату.

– Ну спасибо и на этом, – ответил я, – бросай сюда лопату.

– Если ты хозяин, значит и большая лопата тебе. А что я буду делать этой игрушкой? – показал он на мою лопатку. – Воздух месить?

Поняв, что от него помощи не добьёшься, я принялся за работу.

Не спеша, переставляя лыжи, Колан обошёл машину, внимательно разглядывая засыпанный снегом силуэт.

– Большая, однако, – произнёс он вслух. – Я так думаю, метров пять.

– Почти пять с половиной, – с отдышкой отвечаю я.

– Быстро едет? Километров 160? – продолжает спрашивать любознательный Колан.

– Двести, – отвечаю я и начинаю нервничать.

– Сколько бензина-то ест? Думаю, немало, – озабоченно произносит шорец.

– Правильно думаешь, – отвечаю я, бросая лопату снега и вытирая пот со лба.

– Тяжеленая, наверное тонны две, а то и больше, – опечаленно качает головой Колан.

– А то и больше, – отвечаю я, уже готовый прихлопнуть лопатой этого любознательного. -Слушай, ты бы шёл куда шёл. А на обратном пути лопату заберёшь. Если меня не будет, я лопату в снег воткну – думаю, тут никто её не возьмёт.