Он напоминает подблюдную песню:

Генетически данный текст связан с древнейшим комплексом заклинаний для обеспечения плодородия, позднее использовавшимся для предсказания судьбы.

Распространены многочисленные записи, связанные с имитацией детьми магических действий по вызыванию дождя. Проникая в детскую среду, они также приобретали игровой характер и организовывались в виде закличек:

Наряду с освящением источников и служением молебнов известен обряд вспахивания русла рек, при котором соху сопровождали женщины (в древности – обнаженные) с пением духовных стихов. Очень важно, что участники обряда никогда не осознавали свои действия как антихристианские.

Интересно показать, как изменился данный обряд, когда он оказался в детской среде. Обряд попал через посредство знахарей-заклинателей. К сожалению, славянские источники не содержат подобных описаний детских обрядов. В книге известного французского демонолога А. Реми описан этот обряд, выполненный девочкой. Демонолог специально оговаривает, что она подражала своей матери, известной как ведьма. «Маленькая девочка, помогавшая своему отцу в поле, была удручена его жалобами по поводу засухи. Она, не долго думая, решила помочь ему и, подражая своей матери, выкопала маленькую ямку, помочилась в нее, затем перемешала получившуюся грязь и произнесла заклинание, чтобы вызвать дождь»[305].

Тесная связь элементов, имеющих христианское происхождение, с остатками древнейших реликтов несомненно облегчала их проникновение в детскую среду. Она обусловила наличие в детском фольклоре своеобразной переходной зоны, где христианские и языческие элементы соединились настолько тесно, что их оказалась невозможным отнести ни к одной из религиозных систем[306]:

Большой массив текстов, связанных с христианством, существует в составе школьного фольклора. Приведем пародийную молитву:

Показательно, что данный текст записан совсем недавно, хотя аналогичные молитвы известны в Европе, начиная с XVI века. Я.А. Коменский упоминает о них в своем труде «Великая дидактика» (1633).

В подобных текстах преобладает не слепая вера, а чисто практическое стремление к той конкретной пользе, которую может дать обращение к святому. Нетонущий в воде и несваривающийся в котле святой, способный даже восстать из пепла, перестает восприниматься как объект преклонения и приравнивается к другим мифологическим, а иногда и сказочным персонажам.