— Не делай больно, скотина, я сдаюсь!

Артем, зная ее подлый характер, уселся сверху и завернул девушке вторую руку. Прижал коленом и, вытащив из сумки веревку, ловко связал девушке руки. Затем слез с нее и прислонил спиной к стволу. Он рассматривал замарашку и гадал, зачем она пытается его убить.

— Почему ты меня преследуешь? Что тебе от меня надо? — наконец прервав молчание, спросил он.

— Ты, скотина, видел мои прелести, ты хватал меня и сдал властям моих товарищей. Я ненавижу тебя!

— Какие прелести? — опешил Артем. — У тебя их нет. Ты себя, уродина, видела, хотя бы отражение в воде? А товарищи твои меня избили, обокрали и пытались ограбить обоз, который я охраняю.

— Это не важно, сволочь, я с ними выросла, они мне были как братья.

— Ага, братья! — рассмеялся Артем. — Такие братья, что сразу сдали тебя властям как ведьму.

— Это ты виноват! Если бы ты шум не поднял, ничего бы не было.

— А если бы вы не грабили, то жили бы сейчас как люди, ты бы не пряталась по лесам, а они не сидели в тюрьме, ожидая суда и каторги.

— Как люди! — передразнила его девушка. Глаза ее злобно сверкнули. — Что ты знаешь о моей жизни? Я родилась дворянкой, а меня похитили и продали бродячим цирковым актерам. Я голодала, меня били! Меня много раз пытались изнасиловать. И только братья меня спасали. А потом я возненавидела всех мужчин. Чтобы зарабатывать, я показывала свою наготу за деньги. Я всех потом убила, кто видел меня. И тебя убила бы…

— Дворянка, — буркнул Артем.

— Она правду говорит, — встрял в разговор гремлун.

Девушка оглянулась, и ее лицо вытянулось. Она некоторое время рассматривала коротышку, а затем посмотрела на Артема. Ее взгляд Артему не понравился.

— Так ты колдун, — тихо сказала она, — и знаешься с лешими.

— Нет, он не колдун, — ответил за Артема коротышка. — Это ты дикая колдунья. Мать твоя была ведьма и зачала от риньера. Продала тебя бродячему цирку. Ты умеешь отводить глаза и очаровывать. Не понимаю, зачем ты сказала, что больна? Ты здорова.

— Я тебя вижу второй раз. — Девушка пришла в себя и смотрела с вызовом. — Сначала я думала, что ты домовой, теперь не знаю, что думать.

— Ты думать не умеешь, — высокомерно хмыкнул Свад. — Если бы умела, то бежала бы отсюда стремглав и спряталась хорошенько. Давай, Артем, хватай эту ведьму, и понесли к обозу. — Коротышка выпрямился и горделиво выпятил грудь. — Это я тебя, дуреха, выследил, — произнес он и тут же с воплем улетел в кусты — девчонка двинула Свада свободной ногой. Юбка при этом высоко задралась, оголив ее худые ноги.

— Дерзкая, — усмехнулся Артем. — Не сдается. Послушай, тебя как зовут? — миролюбиво спросил он.

Тащить замарашку к обозу у него не было никакого желания. Что ему даст ее мучительная смерть после пыток в подвалах инквизиции? Ничего. Это он понимал хорошо. Девчонка запуталась и не знает границ дозволенного. Ополчившись на свою загубленную, как она считала, жизнь, она мстила всем, давая выход отчаянию, ненависти и непрощенным обидам. «Видимо, — подумал Артем, — это качество и гордость ей достались от отца-аристократа».