Телефонный разговор со следователем Салимовым произвел на него двойственное впечатление, и он уже заранее готовился к тому, что при личной встрече придется столкнуться с «нюансами».
Они не заставили себя ждать. Начиная с первых приветствий, Салимов избегал смотреть в глаза, и за все время непродолжительного и крайне невразумительного общения с ним Гуров не услышал ни одной внятной формулировки. Не желая прямо отвечать на поставленные вопросы, Салимов углублялся в детали и, окончательно запутавшись в своих же собственных словесных нагромождениях, заканчивал фразу полной бессмыслицей.
Глава 9
– Вот, пожалуйста, можете посмотреть, – достав из сейфа не особенно пухлую папку с бумагами, сказал Салимов. – Здесь все материалы по тому делу. Протоколы допросов, фотографии.
– Если не ошибаюсь, где-то здесь должны быть и дополнительные заявления от потерпевших? – пристально глядя в лицо следователю, проговорил Гуров.
– Ну… то есть как… – замешкался тот. – От самого потерпевшего заявления уже навряд ли могли поступать. Он ведь к тому времени был…
– Да, он был мертв, – жестко произнес Гуров. – Но у него оставалась мать. Ее вы не считаете потерпевшей?
– Да, разумеется. В каком-то смысле она тоже… Но если смотреть на дело объективно, то, по большому счету, она не имела отношения ко всему этому. В то же время люди, которых она обвиняет… ведь на все нужны доказательства. А в нашем распоряжении ни одной улики. Колотая рана, электричка… Это мог быть кто угодно. Согласитесь, трудно утверждать обратное.
– В каком смысле? – уточнил Лев, чувствуя себя мальчиком, с которым играют в «глухой телефон».
– Ну как же. Мы проводили опросы. Очевидцы, свидетели. Никто ничего не видел. И вдруг она приходит и начинает утверждать. Согласитесь, это немного странно. Откуда она это взяла? Сказала, что ее сын играл в карты. Да мало ли кто играет в карты. Неужели на этом основании мы должны… И главное – ни одного доказательства. Нам не предоставили ни одного конкретного факта, но при этом продолжают настаивать. Согласитесь, это ведь нонсенс. Настоящий логический нонсенс. Вот, можете посмотреть сами.
– Да, я, пожалуй, действительно лучше посмотрю, – ухватился за папку с документами Гуров.
Он надеялся, что хоть оттуда сможет почерпнуть какие-то внятные сведения, хотя мысль о том, что следователь Салимов и протоколы пишет в том же оригинальном стиле, в каком ведет беседу, изрядно снижала градус оптимизма.
Но скоро выяснилось, что волновался он зря. Протоколы допросов были написаны вполне вменяемым человеческим языком, и, чтобы понять смысл изложенного, не требовалось прилагать интеллектуальных усилий, как при разгадывании ребуса.
Несмотря на то что информация, содержащаяся в материалах дела, была вполне доступна для понимания, пользы от нее оказалось немного. Рассказы очевидцев по содержанию очень напоминали такие же случаи, связанные с Ириной, и общий их смысл сводился к тому, что «очевидцы» ничего не видели.
Убийство Андрея Семенова, по сути, явилось первым фактом из последовавшей затем серии, и, хотя все последующие факты осуществлялись как акт мщения, схема преступлений была практически одинаковой. Разница состояла лишь в том, что труп Андрея «доехал» аж до «Сухаревской» и, следовательно, имел очень мало шансов войти в «основную группу». Если даже дежурные на «Проспекте Мира» не сразу сориентировались и лишь через некоторое время догадались, что между смертельными случаями имеется некая связь, то уж о такой отдаленной местности, как «Сухаревская», и говорить было нечего.