Оба некоторое время сидели в молчании, и наконец Альфред проговорил:
— Да, я понимаю. Даю вам слово, что все ваши комментарии сохраню в тайне. И я понимаю, что вы не можете чувствовать себя в безопасности, если я стану выходить из себя.
— Хорошо. Итак, мы должны работать аккуратнее и стремиться к тому, чтобы мы оба чувствовали себя в безопасности.
Фридрих внимательнее вгляделся в своего пациента. Альфред был небрит. Темные мешки под глазами свидетельствовали о бессонных ночах, а его траурный вид возбудил врачебный инстинкт Фридриха; он отринул свою антипатию и приступил к работе.
— Скажите мне, Альфред, какова наша цель. Я хочу вам помочь. Что бы вы желали от меня получить?
Альфред несколько секунд помедлил, а потом сказал:
— Попробуйте вот что. В эти последние недели я очень много читал, — он указал на стопки книг, расставленные по всей комнате. — Я возвращаюсь к классикам, особенно — к Гете. Помните, я рассказывал вам о своих проблемах с директором Эпоггейном прямо перед окончанием училища?
— Если вас не затруднит, освежите мои воспоминания.
— Благодаря моей антисемитской речи меня выбрали старостой класса, и он потребовал, чтобы я выучил наизусть несколько параграфов из автобиографии Гете.
— А, да-да, теперь вспомнил. Те фрагменты, где речь шла о Спинозе. Они дали вам такое задание, потому что Гете восхищался Спинозой.
— Я был так напуган перспективой не получить аттестат, что хорошо их запомнил. Даже теперь могу пересказать их наизусть, но ради краткости я просто выделю главные моменты. Гете писал, что он пребывал в беспокойном состоянии, и чтение Спинозы даровало ему замечательное успокоительное для его страстей. Математический подход Спинозы обеспечил удивительное равновесие его буйным мыслям и привел к умиротворенности и более дисциплинированному способу мышления, который позволил ему доверять собственным выводам и чувствовать себя свободным от влияния других.
— Хорошо излагаете, Альфред. А что касается вас и меня…
— Что же, именно этого я от вас и хочу. Я хочу того же, что Гете получил от Спинозы. Мне необходимо все это! Я хочу успокоительного для моих страстей. Я хочу…
— Это хорошо. Очень хорошо. Остановитесь на минутку. Позвольте мне это записать, — Фридрих открыл свою перьевую ручку, подарок его наставника, и записал: «Успокоительное для страстей». Альфред продолжал, пока Фридрих делал заметки:
— Свободы от влияния других. Равновесия. Спокойного, дисциплинированного способа мышления.
— Хорошо, Альфред. Нам обоим было бы полезно вернуться к Спинозе. И, более того, попытка провести в жизнь его идеи может вполне подойти такому уму с философским уклоном, как ваш. Возможно также, это удержит нас вдали от сомнительных областей. Давайте встретимся завтра в то же время, а я пока займусь работой и кое-что почитаю. Можно мне одолжить у вас автобиографию Гете? А «Этика» по-прежнему при вас?
— Да, тот самый экземпляр, который я купил в свои 20 лет. Говорят, Гете носил свою «Этику» в кармане целый год. Я ее в кармане не носил. На самом деле я даже не открывал ее все эти годы. Однако не могу заставить себя расстаться с ней.