Тут уж было от чего впасть в ступор – от нелепости этого обвинения, от нахлынувших воспоминаний, от острого ощущения какой-то вселенской несправедливости.

Еще вспомнился жесткий спор вокруг видеоматериалов Лены и ее оператора. В памяти камеры записана настоящая «бомба». Просто выкладывай в Интернет – и собирай сливки. Покажи он сейчас хоть часть тех материалов – все вопросы к нему отпадут раз и навсегда.

Да только готов ли начальник полиции увидеть все это? Чем обернется такая «сенсация» для тех, кто попал под власть Брахмана и его «Гласа», на кого в тот же момент повесят клеймо преступников? Можно ли применять обычный закон к непознанному?

Зона слишком сложна для полицейского мировоззрения, да и общество не готово к такому. И слава Богу, что не готово.

Так что нельзя говорить Кузнецову правду, надо оставить его в этом счастливом неведении.

Но перед глазами возник вдруг кровавый мясник Брахман, затем Аким, режущий себе вены… Кот ощутил, как сжимаются кулаки от бессилия и гнева.

Кузнецов заметил реакцию сталкера, но воспринял ее своеобразно:

– Да ты не переживай, не всем же такими делами заниматься. Заговоры разоблачать – это не хлам из Зоны тягать. Тут, брат, специальная подготовка нужна. Так что все в порядке, Кот, мы здесь и без тебя справились.

Сталкер уже не слушал, он смотрел в сторону – на синее небо за окном. Все возвращается на круги своя. Есть полицейские и есть сталкеры. Между ними не может быть ничего общего, как теперь нет ничего общего между ним и Иркой. Он снова один, как и полагается сталкеру, и все что у него есть – оно там, под этим земным с виду небом.

Под небом Зоны.

– Да, да, конечно, – улыбнулся Кот. – Я все понимаю. Вы отлично справились без меня.