Нужно встать. И сделать. Встать и сделать.

Почему так сложно?

Чего ты только не совершала, Кая Айрленд, – упрашивала я себя. – Встань и сделай, что должна. Все равно ты скоро отправишься в другой мир.

Пульсация в животе перекинулась на желудок, и меня замутило.

Хлопнула за спиной дверь – вернулся Крэйг с двумя стаканами, из которых поднимался пар, – и плюхнулся на стул.

– Я принес тебе зеленый чай.

Я поблагодарила его, едва ворочая языком от напряжения.

Стрелка часов двигалась вперед. Мне казалось, я слышала тиканье в голове, и этот воображаемый неспешный звук начинал раздражать. Крэйг пытался отвлечь меня шутками, россказнями о первом знакомстве с Греттой и даже каким-то художественным фильмом про зомби… И я бы отвлеклась… если бы сама хотела. Но стоило Крэйгу куда-нибудь отлучиться, и меня охватывал страх. Тогда начинало потеть под мышками и под коленями. Я хотела вымыть липкие ладони, но знала, что встану лишь затем, чтобы забрать труп.

Похищение тела.

Время близилось к трем, и Крэйг опять отправился за кофе. Перед выходом он нахлобучил на голову шапку и накинул на плечи куртку. Увидев, что я смотрю на него, он нехотя произнес:

– Я опять проголодался. Эти пирожки умопомрачительные. Ты будешь?

– Нет. Спасибо. Возвращайся скорее.

Это – последний шанс. Крэйга не будет семь, а может, и десять минут. Этого времени хватит, чтобы перетащить тело профессора в багажник машины. Главное – покинуть здание больницы, а там я разберусь. Сегодня я специально переставила БМВ подальше от фонарей – изменила привычке, чтобы не быть пойманной.

Настоящая преступница.

Когда дверь за Крэйгом захлопнулась, я вскочила. Ноги налились свинцом, но я все равно приказала им двигаться – нельзя терять ни секунды.

Часы в моей голове стали тикать словно сумасшедшие, сердце забилось быстро-быстро. Я не могла вдохнуть полной грудью, но решила: заберу тело и вот тогда смогу нормально дышать.

Распахнув дверь, я нырнула в холодильник. Подошла к нужной камере, одновременно прислушиваясь к шумам из кабинета: не вернется ли Крэйг раньше времени, не зазвонит ли мобильный телефон.

Барабанная дробь в груди оборвалась, и наступила траурная тишина.

Я открыла камеру и непонимающе моргнула. Просто чтобы убедиться, что не схожу с ума, вытянула каталку. Железо было легким, не таким, как если бы на нем лежало стокилограммовое мертвое тело.

Его не было. Профессор Джеймис-Ллойд куда-то подевался.

Я лихорадочно проверила камеру сверху. Пустота. Слева, справа и снизу – на меня тянуло холодом из пяти пустых дыр с металлическими каталками внутри.

Я отшатнулась, глядя на зияющие глазницы холодильника.

Нет, не может быть.

Это какая-то бессмыслица. Труп профессора был здесь. Я помню тяжесть мертвого тела, помню привкус крови – от напряжения я прикусила губу, когда укладывала его на стол.

Скрестив руки на груди, я пыталась собраться с мыслями. Либо профессор Джеймис-Ллойд не был мертв и, очнувшись, встал и ушел на своих двоих (что невероятно, потому что камера была закрыта, а у него не было половины головы), или…

Кто-то знал о случившемся в архиве. Кто-то знал, что Кира убила своего отца, а я спрятала его труп здесь, в этой камере. Кто-то забрал тело раньше меня.