— Куда деваться? Я без очков почти слепая, ты же знаешь. В клинике на койке валяться и с Олегом Павловичем разговоры разговаривать — нормально, но готовить — никак, — ответила она, устроившись рядом с мужем с чашкой кофе в руках.

— Как ты можешь это пить — горячо же! Да еще без молока.

— Ты так каждый раз говоришь. — Полина сделала глоток и поставила чашку на стол.

Кухню заливало щедрое утреннее солнце, и в этом сияющем свете Женино лицо вдруг показалось ей немного… чужим. Ощущение было не слишком приятным, и она моргнула, чтобы прогнать его. Может, дело в новых очках? Или в том, что они не виделись несколько дней?

Полина поморгала снова, но странное ощущение лишь усилилось, и она почувствовала, что ее улыбка становится натянутой. Полина разглядывала красивое лицо мужа так, словно видела его впервые. Ровный нос, твердая линия подбородка, густые брови, большие голубые глаза.

Глаза!

Они сверкали и искрились, цвет их был таким ярким, насыщенным и глубоким, что казался почти синим.

Синим…

Полина почувствовал, что улыбка умирает в углах ее губ. Она смотрела на Женю и не могла вспомнить: неужели его глаза всегда были такой небесной, пронзительной синевы?

Рывком сняв очки, она помассировала переносицу. Глянула на мужа: когда смотришь вот так, без линз, глаза его выглядят вполне обычно.

— Что с тобой? — встревожился Женя. — Тебе нехорошо?

— Все нормально, не волнуйся. Я… Просто оправа тяжелая, непривычная. Ешь, не обращай внимания.

— Очень вкусно. Как я соскучился по твоей стряпне!

Полина заставила себя выдать ответную улыбку.

В голове почему-то всплыло не то воспоминание, не то сон: огромный темный зал, озеро с черной ледяной водой. Чего-то не хватает в этой картине… Было что-то еще…

— Олег Павлович сказал, вы ездили отдыхать, — проговорила она, просто чтобы не молчать. В голове крутилось ускользающее видение-воспоминание.

Женя отнес тарелку в мойку, щедро плеснул молока в свою чашку кофе.

— Да, ездили, — небрежно проговорил он. — Алику нужно было отвлечься. Каникулы все-таки.

— Куда же? — спросила Полина.

— В Выпь, — проговорил детский голос.

Они оба обернулись.

— С добрым утром. — Алик стоял в глубине коридора.

— А вот и наш сын, — сказал Женя. — Видишь, дружок, мамочка вернулась. Позавтракаешь с нами?

Тон был непринужденным, слегка насмешливым.

Полина не могла выдавить ни слова. То, что она услышала, потрясло ее. Разрозненные картинки, которые вертелись в голове, стали складываться в единое цельное полотно, и увиденное внутренним оком повергало в такой кромешный ужас, что казалось, сердце вот-вот перестанет биться. Она не только говорить, дышать сейчас не могла.

— Я не хочу есть. Может, позже, — тихо ответил Алик и скрылся с глаз.

— Похоже, немного стесняется, — заметил Женя. — Я допью кофе в кабинете. Пойду дописывать статью. Спасибо за завтрак.

Полина застыла на стуле, вцепившись в чашку. Страх подступил к горлу тошнотворной волной.

Муж клюнул ее в щеку и вышел. Она осталась одна.

«В Выпь, — стучало в висках, — они ездили в Выпь».

Каменный зал. Ледяное озеро. Две фигуры в темной воде. Чернота вокруг.