А теперь она вдруг решилась уйти из жизни.

И снова — вина, огромная, закрывающая собою небо. Его девочки — одна за другой! — стремились покинуть этот мир и его самого, а он обнаруживал это слишком поздно.

Врачи «Скорой помощи» оказали Полине первую помощь, а потом он отвез жену в клинику, где работал Олег Павлович. Полина спала в палате под действием препаратов, а его доктор пригласил к себе в кабинет. Женя выпил пару рюмок коньяка, чтобы немного успокоиться.

— Я не думаю, что Полина по-настоящему стремилась убить себя, — сказал Олег Павлович. — Если бы вознамерилась вскрыть себе вены, характер повреждений был бы совсем другим. И потом, вспомните, когда она сделала это.

— Прямо перед моим приходом.

— Вот именно. Полина отлично знала, что вы должны вернуться около семи. На то и был расчет. От этих ран она не умерла бы в любом случае, но с учетом вашего скорого возвращения даже эта ничтожная вероятность сводилась к нулю.

— Тогда зачем весь этот спектакль? — Женя был измучен донельзя. И конца-края всему этому не видать.

— Скорее всего, Полина нанесла себе раны, пытаясь манипулировать окружающими. В частности, вами, Евгений Дмитриевич.

— В последнее время она часто жаловалась, что я не воспринимаю ее всерьез, отказываюсь слушать. Но эти бредовые идеи насчет Алика! — Евгений вздохнул: — Как реагировать? Поддерживать ее заблуждения? Разумеется, нет! Ведь она дошла до того, что обвиняет его в смерти Сони. Она прямо заявляет об этом!

— К сожалению, мальчик стал для нее воплощением всех бед, неудач и собственных страхов. Погибшую дочь он ей заменить не смог, более того, стал вызывать неприязнь. Теперь она готова обвинить его во всех смертных грехах. Все осложняется чувством вины: не уследила за дочерью, не уберегла…

— Поверить не могу, что это происходит! Несправедливее всего, что Алик — удивительный ребенок! Одаренный, умный, невероятно деликатный. Досталось ему в жизни немало, но он не озлобился, не сдался.

— Вы привязались к нему.

Женя кивнул. Не просто привязался: Алик казался ему единственным светлым пятном в окружающем беспросветном мраке.

— Также Полина могла нанести себе повреждения в попытке справиться с переполняющими ее эмоциями. Кроме того, — Олег Павлович помедлил, вертя в пальцах авторучку, — попытка самоубийства может оказаться реакцией на иллюзии или галлюцинации.

— Ей опять могло что-то привидеться?

— Совершенно верно. С учетом того, что Полину уже неоднократно мучили видения — то она видела чужое отражение в зеркале, то переживала, как прерывается несуществующая беременность, — этот вариант тоже не следует отметать.

— Но ведь она лечилась, принимала лекарства, — слабым голосом произнес Женя.

— Кстати, вы в этом уверены? Полина действительно продолжала их пить?

Евгений беспомощно смотрел на Олега Павловича.

— Вы же медик, понимаете, чем чреват отказ от лечения.

— Я не проверял… Как-то в голову не пришло. Думал, она принимает таблетки, но теперь уже не уверен. — Он помолчал немного. — Олег Павлович, скажите, моя жена сходит с ума? — Выговорить страшные слова было трудно, но не спросить Женя не мог.