Владик ее не понимал. Только теперь стало ясно, что жена оставалась для него тылом, родным гнездышком, из которого он вылетал, чтобы размять крылья. Несмотря на свои громкие заявления, он вряд ли собирался с ней разводиться. Вероятно, он привязан к своей жене, а измены считает чем-то само собой разумеющимся. Мужчины любят рассуждать о том, что самой природой они созданы полигамными и потому имеют право на похождения.

Элтон Джон разбередил Варины сердечные раны. Что бы там ни было, а она осталась одна, снова одна, и грядущий праздник вдруг потерял свое очарование. Представив, как она будет сидеть за столом с критично настроенными папой и мамой, с двумя заезжими тетушками и старшей сестрой, которая имела отвратительную привычку прилюдно миловаться с мужем, Варя совсем пала духом. Кроме того, праздновать собирались в квартире Нателлы, а она жила на другом конце города, и дорога не обещала быть приятной.

– Вот она, наша бледная немочь! – возвестила мама, встретив Варю на пороге. – Саша, иди сюда, погляди, во что она превратилась.

– Одни глаза остались, – согласился появившийся за ее плечом улыбающийся папа.

– Я вас тоже люблю, – сказала Варя, расцеловав родителей. – А бледность – вовсе не порок, а спутница богемного образа жизни! Тусовки до утра, шампанское…

Тут в коридоре появилась Нателла и мгновенно подхватила:

– Корпение над переводами при свете ночника…

– А вы хотите, чтобы я тоже занялась животноводством? – проворчала Варя, снимая шубу.

Два года назад родители переселились в деревню и начали разводить кроликов. Дела у них шли на удивление хорошо, да и выглядели они тоже прекрасно – крепкие, румяные, полные сил. На их фоне Варя и в самом деле чувствовала себя «ненатуральным продуктом».

– Ты чего приехала прокисшая, как сметана? – напустилась на нее Нателла.

– Я не прокисшая!

– А то я не вижу. Глаз родной сестры острее, чем у Чингачгука. Страдаешь по Владику? Кстати, предки, она бросила Владика.

– Я не сомневалась, что этим кончится, – воскликнула мама. – Нельзя связываться с женатыми мужчинами, они разрушают твою карму.

– Один я, как всегда, ничего не знаю! – возмутился папа. – Кто такой Владик?

– Уже никто, – похлопала его по плечу жена. – Люба, Таня, идите скорее сюда! – громко крикнула она, обернувшись.

Тут же появились две сияющие тетушки в блестящих нарядах и с затейливыми прическами. Вот уж кто искренне любил Новый год, невзирая на женское одиночество! Тетя Люба была дважды вдовой, а у тети Тани за плечами маячили три скандальных развода. Обе полагали, что знают о браке все и даже больше, чем все.

Громко топая, прибежал племянник, наряженный в честь праздника в белую рубашку, быстро поцеловал тетку липкими губами и тотчас скрылся.

– Моему внуку подарили приставку, – сообщила мама, – теперь он на всю ночь потерян для семьи.

– Ну, ночью ему играть никто не даст! – заявил появившийся Нателлин муж Денис. Длинный, белобрысый и нескладный на вид, на самом деле он был невероятно домовитым и активным. Вероятно, сегодня он помогал жене на кухне, потому как облачился в фартук с ромашками.