Мишку привезли сюда ночью. По легенде, придуманной ему Муравьевым, он дома показаться не мог, так как его еще с сорок первого ищут, а здесь он у подруги. Игорь все предусмотрел. Хозяйка квартиры Зоя, высокая светлоглазая брюнетка с яркими чувственными губами, посмотрела на Мишку, прищурясь, и спросила:

— Это, значит, он теперь мой любовник?

— Он, — кивнул головой Муравьев.

— Ну что ж, — Зоя оглядела Мишку с ног до головы, — парень он вполне ничего. Только глаза диковатые.

— Какие есть, — буркнул Мишка.

— Ну вот, видите, Игорь, — Зоя развела руками.

— Миша, — Муравьев положил руку на плечо Кострова, — Зоя наш сотрудник, но об этом во дворе никто не знает. Все считают, что она в клубе работает администратором. Понял?

— Я-то понял. Только урки тоже не дураки.

— Ты что, боишься?

— Это ты бойся, — нехорошо усмехнулся Мишка, — мне чего, я опять на фронт, а тебя в постовые и будешь на Тишинке щипачей ловить.

— Ты это брось...

— Мне бросать нечего, я слово Данилову дал, что сделаю, и поэтому из-за вашей глупости совсем даже не хочу Ивана Александровича подводить.

— Да я тебе точно говорю, ее никто не знает. Она у нас по очень секретной линии работает. Ее даже наши сотрудники знать не должны.

— Ладно, ладно, там видно будет.

— В квартире три комнаты, дверь в одну из них обоями заделана, там постоянно будут находиться два наших сотрудника. Тебе надо Гомельского сюда заманить.

— Это понятно, но как?

— Он золото скупает и камни. Но помни, что не только скупает, а может и... В общем, вы с Зоей ими торговать начнете.

— Туфтой?

— Зачем, — Игорь достал из кармана коробку. — Здесь есть и настоящие, — он высыпал на стол кольца, серьги, броши. — Зоя знает, какие можно давать в руки, а какие только показывать издали. Помни, ты пробрался сюда из Куйбышева, там со Степкой Ужом и Утюгом вы взяли ювелирный. Где Утюг и Степка, ты не знаешь, они, наверное, в Ташкент подались.

— А на самом деле?

— Там, — Игорь щелкнул пальцами и показал на стенку, — убиты в перестрелке оба. Ты забрал долю и по документам сержанта Рыбина, вот они, пробрался в Москву? Все понял?

— Все. Значит, могу ходить в форме?

— Можешь.

— И медали носить?

— Носи на здоровье. Твою жену предупредили. Если кто к тебе домой придет, его поведут, потом потеряют. Причем поведут нагло, в открытую.

— Значит, хата моя вся в «мусоре». Так, выходит?

— Так. А теперь давайте детали выговорим.

Проговорили они почти до утра. Мишка должен был найти знакомых перекупщиков, предложить и продать им кольца и золотые диски, но, главное, сказать, что есть бриллиантовая осыпь, и просить за нее деньги большие. Но осыпь эту надо показывать издали, чтобы, не дай бог, не заподозрили чего. Правда, осыпь была подделкой редкой. Она лежала в музее московской сыскной полиции. Делал ее известный ювелир Кохнер, делал специально для подмены настоящей. Подлинник носила княжна Белосельская, ухаживал за ней один гвардейский офицер, так вот на балу ей стало плохо, подсыпал «гвардеец» в бокал с лимонадом порошок, пока она без сознания лежала, он осыпь эту и подменил. Княжна пришла в себя и ничего не заметила. Приехала домой, сняла осыпь, смотрит, одна веточка погнута, видимо, «гвардеец» торопился очень, когда пристегивал, руки дрожали. Вызвали ювелира, тот и обнаружил. Мошенника арестовали, он указал на Кохнера, там осыпь и нашли, а подделка осталась в музее рядом с первым автогенным аппаратом для вскрытия сейфов и кистенем извозчика Чугунова. Позже она перекочевала в музей криминалистики МУРа. А теперь опять настало ее время.