Раненый застонал, сначала тихо, потом громче, заскрежетал зубами. Белый кокон бинтов зашевелился. Степан тронул сестру за руку.

— Ничего, — прошептала она, — так бывает, так часто бывает, почти всегда.

И снова наступила тишина, и снова остановилось время.

— Витя, — внятно и отчетливо произнес чей-то голос.

Полесов даже обернулся, но потом понял. И снова тишина.

— Я туда не доеду, — сказал раненый звучно, — у меня бензина не хватит. — Он застонал и затих.

— Бредит, — шепнула сестра, — он теперь все время будет бредить, я их много, обожженных, видела.

А раненый продолжал стонать, ругаясь матом витиевато и грязно, и Степан уловил уже несколько блатных словечек, которые обычно употребляют профессионалы, и понял, что «мотоциклист», как говорит Данилов, «самый сладкий их клиент».

Степан даже сел ближе, наклонился над ним, но тот заскрипел зубами и затих.

— Сейчас я ему укол сделаю. — Сестра встала, загремела чем-то в темноте. — Пусть поспит спокойно. Ему сейчас главное — покой.

— Вы здесь начальник, — улыбнулся Степан, — вам видней.

— Вот скажите мне, — после паузы спросила сестра, — мы его вылечим, выходим, дорогих лекарств на него уйдет массу, то есть отнимем их от раненых бойцов, а дальше?

— Что дальше?

— Ну вот, к примеру, мы бойца лечим или командира. Он за Родину пострадал. Встанет на ноги и в бой. А этот куда? К стенке? Так зачем же его лечить? Только для того, чтобы он показания дал? Так, что ли?

— Нет, не так. Мы еще не знаем, кто он. А может, он случайно попал в банду. Вылечим, выясним.

— Ну а если случайно?

— Это суд решит. Наше дело следствию материалы представить. Так сколько он спать будет?

— Я думаю, до утра.

— Тогда я пойду.

Степан вышел из палаты в темный коридор. Больница спала тяжелым, нездоровым сном. Осторожно, стараясь не стучать сапогами, прошел он мимо дремлющей у столика дежурной медсестры и спустился на первый этаж в прихожую, залитую синим светом. Здесь уже можно было закурить, и Степан достал папиросы, чиркнул спичкой. Из синего мрака выдвинулась фигура милиционера.

— Это вы, товарищ начальник?

— Я. Ты что, один здесь?

— Нет, у палаты второй дежурит.

— Молодцы, а я его и не заметил.

— Служба.

— Где телефон?

— Вот здесь, на столике.

Степан подошел, поднял трубку. Минуты две она молчала, наконец женский голос ответил: «Город». Полесов положил трубку, так и не назвав номера. Произошло что-то необъяснимое. Он пока и сам не мог догадаться, что именно. Но это слово! Обычный отзыв телефонистки на коммутаторе: «Город!» Он звонил Данилову из Глуховки, и ему ответили: «Город». Заворг звонил Ерохину, и ему тоже ответили: «Город». Значит, был третий человек, слышавший все эти разговоры. И он сидел на коммутаторе. Так-так. Неужели он нашел? Третий слушал и передавал четвертому. А тот... Вот на него-то и надо выходить через девицу с коммутатора. И как он раньше не догадался? Ах, идиот, идиот! Степан аж зубами заскрипел.

— Вы что, товарищ начальник? — спросил дежурный.

— Ничего. — Степан потянулся к телефону, потом отдернул руку. — Ничего. Вот что, ты знаешь, где мы разместились?