Далее
Эта глава соединила поднятие тяжестей с фундаментальными исследованиями общим аргументом: когда мы ставим шкуру на кон, форма становится неважна, когда не ставим, возникает множащаяся чепуха. А теперь рассмотрим расхождение интересов между вами – и вами, когда вы разбогатеете.
Глава 10
Отравление – участь богачей: предпочтения остальных
Торговец, он же босс. – Как пить яд. – Реклама и манипуляции. – Невыносимое молчание огромных особняков в субботу вечером
Богатея, люди выключают свой эмпирический механизм, движимый шкурой на кону. Теряют контроль над своими предпочтениями, замещают личный выбор навязанным, осложняют себе жизнь без необходимости, становятся кузнецами своего несчастья. Навязанный выбор – это, разумеется, выбор того, кто желает вам что-нибудь сбыть. И это проблема шкуры на кону: предпочтения богатых диктуются теми, кто хочет заработать на продаже своего товара без побочных эффектов. Поскольку богачи богаты, а те, кто их эксплуатирует, часто не очень, никто не станет вопить: «Я жертва!»
Как-то я обедал в мишленовском ресторане с парнем, который настоял на этом заведении; я предлагал обычную греческую таверну с дружественным владельцем-директором; его двоюродный брат работал там же менеджером, троюродный принимал гостей. Другие посетители мишленовского ресторана, как говорят на наших средиземноморских языках, были с пробкой в заднице: пробка мешает нормальной вентиляции, испарения оседают на стенках кишечно-желудочного тракта, результат – воспаленный экстерьер, который можно наблюдать только у полувысшего класса. Я заметил, что пробками дело не ограничивалось: у всех мужчин был повязан галстук.
Обед состоял из череды сложных маленьких блюд с микроскопическими ингредиентами и контрастными вкусами, которые заставляют сосредоточиваться – будто вы сдаете какой-то вступительный экзамен. Это не трапеза, скорее посещение музея: растроганный английский филолог читает вам лекцию о художественном аспекте, который вы в жизни не опознали бы. В пище было слишком мало привычного – и слишком мало того, что возбудило бы мои вкусовые сосочки: иногда что-то казалось на вкус настоящим, но нам уже подносили очередное блюдо, совершенно иное. Продираясь сквозь поток блюд и внимая чуши, которую сомелье нес о вине, сочетавшемся с очередной микропорцией, я боялся потерять концентрацию. Мне стоило немалых усилий делать вид, что я не скучаю. Даже мысль об оптимизации пришла мне не по тому поводу; единственное, что меня занимало, – хлеб: он не был теплым. Оказывается, в мишленовских ресторанах с тремя звездами это не обязательно.
Venenum in auro bibitur
Я ушел из ресторана голодным. Будь у меня выбор, я предпочел бы проверенный временем рецепт (пицца с очень свежими ингредиентами или сочный гамбургер) в битком набитом заведении – за двадцатую часть цены. Однако, поскольку мой сотрапезник мог позволить себе дорогой ресторан, мы пали жертвами сложносочиненного эксперимента повара, оцениваемого мишленовским бюрократом. Эффект Линди был бы безжалостен: кулинария выживает, когда одна сицилийская бабушка передает рецепт другой, а та незначительно его меняет. Я понял, что богачи – естественные мишени; как кричит Фиест в названной его именем трагедии Сенеки, воры не забираются в безденежные дома, а яд чаще подают в золотых кубках, чем в обычных. Яд пьют из золотых чаш (