В знаменитой истории Ахиакара, переработанной Эзопом (а потом еще раз Лафонтеном) собака бахвалится перед волком тем, в каком комфорте и какой роскоши живет, и почти убеждает волка одомашниться. Потом волк спрашивает у собаки, зачем той ошейник, и пугается, когда ему отвечают. «Не хочу я твоей пищи». Он убежал, и бежит до сих пор[51].

Вопрос: кем бы вы хотели быть – волком или собакой?

В оригинальной арамейской версии вместо волка был дикий осел, хваставший свободой. Однако в финале дикого осла съедает лев. Свобода таит в себе риск – ты ставишь на кон свою шкуру. Бесплатной свободы не бывает.

Что бы вы ни делали, не будьте собакой, которая прикидывается волком. Самец воробья Харриса развивает вторичные признаки, связанные с драчливостью. Чем самец темнее, тем больше он доминирует. Однако же экспериментальное окрашивание более светлых воробьев в темный цвет не повышает их статус, ведь они продолжают вести себя как раньше. Этих более темных птиц убивают; как сказал мне исследователь Терри Бёрнэм: «Птицы знают: все нужно делать самому».

Другой аспект дилеммы «собака или волк»: ощущение ложной стабильности. Жизнь собаки кажется более тихой и безопасной, но в отсутствие хозяина собака не выживет. Большинство из нас предпочитает брать щенков, а не взрослых собак; во многих странах нежеланных собак умерщвляют. Волк научился выживать. Работники, отвергнутые работодателями, как мы видели в истории IBM, в себя уже не приходят.

Есть категория работников, которые не стали рабами, но их количество исчезающе мало. Распознать таких легко: им плевать на свою репутацию, по крайней мере корпоративную.

После бизнес-школы я целый год проходил обучение в банке – по какой-то случайности: банк не понимал, каковы мои бэкграунд и цели, и хотел, чтобы я стал международным банкиром. Там меня окружали люди, делавшие все, чтобы оставаться на плаву (ничего отвратительнее в жизни я не видел), пока я не пошел в трейдеры (в другой фирме) и не узнал о существовании волков среди собак.

Волки были двух типов. Первый – агент по продажам, увольнение которого могло нанести ущерб бизнесу или, что хуже, озолотить конкурента, которому достались бы все клиенты продавца. Агенты по продажам воевали с фирмой: та пыталась вести их отчетность и отдалить их от клиентов, обычно безуспешно: людям нравятся люди, никто не хочет иметь дело с бесцветным вежливым голосом в телефонной трубке; то ли дело симпатичный и жизнерадостный друг-агент! Второй тип – трейдер, для которого важны прибыли и убытки, П-У. С волками фирму связывали отношения любви-ненависти, часто эти люди неуправляемы: трейдеров и агентов по продажам можно контролировать, только когда они приносят лишь убытки; в таком случае их увольняют.

Трейдеры, зарабатывающие деньги, понял я тогда, могут быть столь деструктивны, что надо держать их отдельно от прочих работников. Такова цена, которую платишь, превращая индивидов в машины для получения прибыли – если других критериев нет. Как-то раз я сцепился с трейдером, который безнаказанно наезжал на бухгалтера: «Я занят, я зарабатываю деньги, чтобы тебе платили зарплату» – и все такое прочее (подразумевая, что бухгалтерия в прибыльности фирмы не участвует). Ничего страшного: чем выше вы залезли, тем больнее падать, – и я видел, как бухгалтер оскорбил (куда тоньше) того же парня, когда того уволили: в конце концов удача от него отвернулась. Вы свободны, но ровно настолько, насколько вам удалась последняя сделка. Как мы видели на примере осла Ахиакара, свобода бесплатной не бывает.