Но нам не стоит слишком уж параноидально относиться к самим себе; лучше тревожиться о куда более опасных вещах.
Кто такой «вы»?
Вернемся к понятию «племени». Один из дефектов современного образования и мышления – иллюзия того, что любой из нас – отдельная единица. На семинарах я просил девяносто человек ответить на вопрос: «Каково худшее событие, которое может с вами произойти?» Восемьдесят восемь ответили: «Моя смерть».
Смерть может быть худшим сценарием только для психопата. Тех, кто сказал, что больше всего боится смерти, я спросил: «Ваша смерть плюс смерть ваших детей, племянников, кузенов, кошки, собак, попугая и хомяка (если они у вас есть) хуже, чем одна только ваша смерть?» Без вариантов – да. «Ваша смерть плюс смерть ваших детей, племянников, кузенов… плюс гибель человечества хуже, чем одна только ваша смерть?» Да, конечно. Тогда как ваша смерть может быть худшим из сценариев?[121]
Если только вы не законченный нарцисс и психопат – да даже и тогда, – худший сценарий для вас никогда не ограничивается потерей собственной жизни.
Отсюда мы видим, что крах индивида – не такое уж важное событие в сравнении с крахом коллектива. И конечно, сильнее всего стоит тревожиться об экоциде – необратимом уничтожении всей нашей среды.
В терминах эргодичности: моя смерть в игре в русскую рулетку не эргодична для меня, но эргодична для системы. Принцип предосторожности, как мы с коллегами сформулировали, касается самого верхнего уровня.
Почти каждый раз, когда я рассказываю о принципе предосторожности, какой-нибудь сверхобразованный мудрец говорит: «Мы рискуем, когда переходим улицу», – зачем же так сильно волноваться из-за системы? Эта софистика обычно меня злит. Одно дело, что пешеход рискует умереть в один день из 47 тысяч лет; важнее то, что моя смерть – не худшее, что может произойти, если только она не связана с другими смертями.
Мой срок жизни конечен, человечество должно жить вечно.
Или:
Я заменим, человечество и экосистема – нет.
Хуже того, как я показал в «Антихрупкости», хрупкость компонентов системы (при условии, что их можно восстановить и заменить) – необходимое условие, чтобы обеспечить устойчивость системы как таковой. Будь люди бессмертными, они вымерли бы по случайности – или постепенно утратив приспособленность к среде. Более короткий срок жизни людей позволяет геному меняться от поколения к поколению, чтобы подлаживаться под переменчивую среду.
Рис. 6. Принятие личного риска ради спасения коллектива – это «храбрость» и «благоразумие»: тем самым вы уменьшаете риски для коллектива
Храбрость и предосторожность не исключают друг друга
Почему в число античных добродетелей входят и храбрость, и благоразумие? Добродетель, как она описана в «Никомаховой этике» Аристотеля, включает в себя: софросину, благоразумие и форму здравого суждения, которое автор более широко определяет как фронезис. Совместимо ли все это с храбростью?
В нашей системе координат – вполне совместимо. Более того, как сказал бы Жирный Тони, это «всяко одно и то же». Почему?
Я могу проявить храбрость, спасая тонущих детей и рискуя своей жизнью, и этот поступок будет вполне благоразумен. Умерев, я пожертвую нижним уровнем на рис. 6 ради блага верхнего.