Аморально противопоставлять себя рыночной системе и не жить (где-нибудь в Вермонте или на северо-западе Афганистана) в хижине или пещере, в изоляции от рынков.
Хуже того:
Куда более аморально претендовать на добродетель – и не сталкиваться с прямыми последствиями этого выбора.
Это и будет основной темой данной главы: эксплуатация добродетели ради имиджа, личной выгоды, карьеры, социального статуса и других таких же вещей – и под личной выгодой я имею в виду все то, чем человек не рискует, если что-то пойдет не так.
Мне доводилось знакомиться и с людьми, которые, в отличие от Зонтаг, жили в соответствии со своими идеями. Ральф Нейдер, например, ведет жизнь монаха – так жили в монастырях в XVI веке. Светская святая Симона Вейль, выйдя из французской еврейской семьи, год работала на автомобильном заводе; для нее рабочий класс был вовсе не абстрактным понятием.
Общественное и личное
Как мы видели на примере интервенционистов, есть целый класс теоретиков, презирающий аспекты реальности. Если вы сумели убедить себя в том, что в теории вы правы, вам наплевать на то, чем ваши идеи оборачиваются для других. Идеи дают вам статус добродетельного человека, и вы невосприимчивы к тому, как они воздействуют на ваших ближних.
Аналогично, если вы верите в то, что «помогаете бедным», тратя деньги на презентации в PowerPoint и международные собрания из тех, что порождают еще больше собраний (и презентаций в PowerPoint), вы можете полностью игнорировать индивидов – бедные превращаются для вас в абстракцию, с которой вы в реальности не сталкиваетесь. Ваши труды на конференциях дают вам право унижать их лично. Хиллари Монсанто-Мальмезон, известная и как Хиллари Клинтон, считала допустимым осыпать бранью агентов спецслужб. Недавно мне сказали, что известный канадский социалист-эколог, с которым я делил серию лекций, оскорблял официантов в ресторане – между лекциями о равенстве, разнообразии и справедливости.
Дети богатых родителей рассуждают о «классовых привилегиях» в престижных колледжах вроде Амхерстского – но как-то раз один из них не смог ответить на простой и логичный вопрос Динеша Д’Сузы: «Отчего бы вам не пойти к секретарю и не уступить ваше привилегированное место студенту из меньшинства?»
Понятно, что в такой ситуации люди защищаются тезисом «мы хотим, чтобы другие были такими же успешными, как мы» – и требуют изменить систему, чтобы исправить любую местную несправедливость. Я считаю, что это безнравственно. Я не знаю этических систем, которые позволяют не спасать тонущего, потому что его не спасают и другие люди; «Я буду спасать тонущих, только если другие тоже будут спасать тонущих», – таких заповедей нет нигде.
Отсюда – принцип:
Если ваша частная жизнь конфликтует с вашей интеллектуальной позицией, обнуляется ваша интеллектуальная позиция, а не ваша частная жизнь.
А вот ответ на пресный универсализм, который мы обсуждали в прологе:
Если ваши частные действия не следуют из ваших общих идей, у вас не может быть общих идей.
Это касается не только этики, но и информации. Когда продавец автомобилей пытается сбыть вам машину с заводов Детройта, а сам ездит на «хонде», он дает четкий сигнал: у товара, который он навязывает, есть недостатки.