— Хватит, повоевал!

Как ни печален был Дед, все же он не позволил обиде взять верх над разумом, слова Тимофея Амвросиевича и не подумал истолковать как «Хватит, отвоевался, ты уже не нужен…». Нет, в глазах Строкача он читал, и правильно читал, другое: «Теперь поработай не на войну, а на мир, дорогой».

Вершигора, узнав о своем новом — тогда предполагали, временном — назначении, был поражен и растерян.

С Ковпаком он встретился в тот же день (приказ Украинского штаба партизанского движения был подписан 24 декабря) в столовой партизанского штаба. Дед казался веселым, оживленно рассказывал об Олевской операции, балагурил с Сабуровым, также прибывшим в Киев. Один Вершигора сидел скучный, его мучила мысль: «Знает ли Дед о передаче командования, а если да, то как к этому относится?» Он пытался повернуть разговор на будущее, но Дед сразу умолкал и только ухмылялся. Петр Петрович знал уже натуру Ковпака: если уж не хочет чего сказать, клещами не вытащишь.

Получая через час из рук Строкача приказ о своем назначении, Вершигора тревожно спросил, знает ли об этом Ковпак.

— Не только знает, но и первый предложил твою кандидатуру, — отвечал начальник Украинского штаба партизанского движения.

Ковпак оставался самим собой всегда и во всем! И кому, как не преемнику его по соединению Вершигоре, было написать проникновенные и хорошо продуманные слова:

«Ковпак сложен и разнообразен. Все в нем есть — и величие, и простота, и хитрость, и наивность. Что же главное в этом человеке? Главное — преданность партийному долгу… Это несомненно… Затем — требовательность к себе и своим подчиненным… Он любит законченность мысли, отточенность плана операции. Как всякий новатор, он иногда даже в ущерб делу впадал в резкости… Не раз наскучивал он нам своей придирчивостью, и казалось, что делает он это зря. Но, вдумываясь глубже, я видел в этом самородке ту черту совершенства, которая всегда отличает незаурядных людей от посредственности».

Понимая, что вряд ли ему придется вернуться к своим хлопцам, Ковпак и в Киеве продолжал жить жизнью соединения.

Рад был, узнав, что комсомольская организация части награждена почетным знаменем Центрального Комитета ВЛКСМ, а комсомольцы, особо отличившиеся в борьбе с гитлеровскими захватчиками, награждены именными автоматами.

Дед всегда гордился комсомолией отряда, заботу о ней почитал своим долгом старого коммуниста. С чувством глубокого удовлетворения он писал уже в мирные дни:

«Все лучшее коммунистов, их боевые качества впитала в себя наша комсомольская организация, насчитывавшая в своих рядах свыше 500 человек. Это замечательный коллектив людей, готовых выполнить все, что только им прикажут». Ковпак помянул добрым словом имена по гибших юных героев: Леню Чечеткина, Мишу Семенистого, Марусю Евенко, и продолжал: «Пройдут годы, страна залечит раны, нанесенные злым и коварным врагом, как бы в дымке расплывутся трудные годы Отечественной войны, но никогда наш народ не забудет эти образы замечательных людей эпохи смертельной схватки за свободу своей любимой Родины и за нее же отдавших свою жизнь.