– Вы глупая, раз в такую ерунду верите, – сказала девочка совершенно спокойно.

Тут уже самые стойкие прихожане начали прыскать в кулак – матушка действительно не отличалась особым умом и сообразительностью. Так что буквально за несколько минут, проведенных в храме, Настя высказала все, о чем все молчали. И сделала это без всякого страха или смущения, которых ждут от детей.

– Атеистка, – сказала баба Нюся и с тех пор так Настю и называла. Кличка приклеилась. Нянечка больше не пыталась привести девочку в храм и рассталась с планами на воскресную школу.

Но я знала, что бабу Нюсю потрясло не то, что она не смогла привить ребенку веру, а то, что Настя говорила правду. Нянечка плакала, осознав, что ее воспитанница растет девочкой, которая видит то, что не должен видеть и понимать ребенок.

Баба Нюся с того дня следила за Настей очень пристально, но ничего особенного не происходило. Та по-прежнему любила держать нянечку за руку, когда они шли в магазин или гулять. Жалась к ней, когда мимо пробегала собака. Настя вела себя как обычная девочка, залюбленная, оберегаемая от всех бед и напастей. Когда ей исполнилось шесть лет, баба Нюся стала готовить мою дочь к своей смерти. Нянечка все чаще стала повторять своей воспитаннице, что скоро уйдет на небеса.

– Ты не уйдешь на небеса, тебя в землю зароют, – отвечала Настя.

– Тело зароют, а душа отлетит.

– Куда? В облака?

– Да, и еще выше.

– Хорошо, тогда сначала научи меня, – спокойно потребовала Настя.

– Чему? – удивилась баба Нюся.

– Готовить. Если ты умрешь, что я буду есть? – пожала плечами Настя.

Баба Нюся стала учить мою дочь готовить, разрешая стоять рядом, лепить из теста кружочки для пирожков, вырезать чашкой кругляшки для пельменей. Настя, которую до этого я не могла засадить за стол и заставить писать хотя бы печатными буквами, быстро освоила этот навык и старательно записывала за своей нянечкой рецепты.

Иногда я невольно слышала, о чем разговаривали баба Нюся и Настя.

– Ты пойдешь в школу, там будет продленка. Зачем тебе няня? Ты уже станешь взрослой, – говорила нянечка.

– Ты не няня. Ты бабушка, – резко отвечала Настя. А потом, подумав, добавляла: – Ты не бабушка. Бабушки у меня вроде есть, но их нет. Ты старенькая мама.

Я стала переживать за здоровье бабы Нюси. Боялась, что вдруг что-то случится с сердцем, а я буду на работе. Или что нянечка умрет на глазах, а то и на руках у Насти. Поделиться мне было особо не с кем. Нинка и та сказала, что я переживаю на пустом месте. Но неожиданно я нашла понимание у Мишки. На очередной встрече однокурсников я призналась, что беспокоюсь за бабу Нюсю.

– Баба Нюся так никогда не сделает, – улыбнулся Мишка. – Она, судя по твоим рассказам, настолько любит Настю, что точно не станет при ней умирать. Сделает все, чтобы оградить ее от бед. И она еще не все рецепты продиктовала. Кстати, гениальная идея – заставить бабу Нюсю жить, пока она не надиктует все, что знает. Твоя дочь умнее нас всех, вместе взятых.

– Все девочки интересуются готовкой, – не согласилась я. – Когда я вижу в Настиных руках нож, мне плохо становится. Баба Нюся уже почти ничего не видит.