— И вы хотите?..

— Придется немного потратиться. — Португалец придал лицу озабоченное выражение. — У меня есть связи среди барышников на конном рынке. Они подберут нужную лошадь. А после мы придумаем, как сделать, чтобы Фасих-бей попался на нашу удочку.

— Не стойте за ценой. — Белометти бросил на столик шелковый кошелек. — Евнух не должен сорваться с крючка!

Звон золота всегда ласкал слух Рибейры лучше всякой музыки. Но он сдержался и не схватил кошелек: зачем открыто проявлять алчность? Посланцу отца Паоло наверняка придется надолго задержаться в Константинополе, и за это время нужно выкачать из него как можно больше монет…

— Со мной еще один человек, — равнодушно сообщил Джакомо. — Он прожорлив и много пьет. Будьте добры, распорядитесь приготовить для него отдельную комнату.

— Хорошо.

Рибейра прикрыл глаза набрякшими веками: уж не прислал ли отец Паоло вместе с венецианцем своего соглядатая? Но отказывать в приюте посланцам генерала иезуитов теперь поздно.

— Надеюсь, он недолго будет обременять нас своим присутствием, — с ехидной улыбкой заметил Белометти.

И Рибейра понял: гость сделает все, чтобы полностью развязать себе руки. Ну что ж, тем лучше…

Когда Фасих-бея доставили на рынок, торговля была в самом разгаре. Потные носильщики опустили на землю паланкин, и старик раздвинул занавески, чтобы лучше видеть шумное скопище людей и лошадей. Расшитые шелками седла, узорчатые стремена и украшенные чеканными бляхами уздечки его не интересовали. Темные глаза Фасих-бея быстро заметили высокую рыжую кобылу с длинной гривой.

— Посмотри, — приказал он слуге и указал на нее пальцем. Тот бросился выполнять приказание. Пробравшись через толпу, он начал придирчиво разглядывать лошадь, которую держал за повод пожилой турок в засаленной одежде. Кобыла нервно косила фиолетовым глазом и приседала на задние ноги. Под тонкой лоснящейся шкурой перекатывались упругие мускулы. Задрав изящную сухую голову с красиво вырезанными ноздрями, лошадь заливисто заржала.

— Красавица! — сказал кто-то из зевак.

— Наверняка арабских кровей, — авторитетно заявил другой.

— Арабы — белые, — возразил третий, — а эта рыжая! Где твои глаза?

— Где твои? Глянь на ноздри. И голова маленькая.

Продавец меланхолично улыбался. Он явно ждал богатого покупателя и не обращал внимания на болтовню бездельников, целый день шатающихся по рынку.

Слуга обошел вокруг лошади. Левая задняя нога у нее словно затянута в тугой белый чулок, а на лбу ясно видна светлая звездочка: все именно так, как нравится Фасих-бею. И какая масть! Кобылу словно облили расплавленным червонным золотом.

— Продаешь? — спросил он у хозяина.

— Покупай, — тот смерил слугу оценивающим взглядом. — Не прогадаешь. Она быстрее ветра в поле. Самому султану не стыдно сесть на такую лошадь. Лучше все равно не найдешь!

— Да, я вижу, хорошая, — согласился слуга и, ощупав ноги кобылы, тщательно проверил колени: нет ли скрытого изъяна? Когда колени повреждены, лошадь способна ходить шагом и даже может немного пробежаться, пока на нее не сядут. И тогда толку от лошади с плохими коленями никакого. Не говоря уж о том, что она никогда не сможет перепрыгнуть через канаву или изгородь.