Я уселся за компьютер. Ну, загружайся, говорил я, тыча в кнопки. Компьютер, натосковавшись за два дня разлуки, довольно урчал и попискивал. Я набрал: девушка, женщина, капелла, трибуна, музыка, собор, Северная Венеция, Собчаковка, Северная Пальмира, Петроград, Питер, Санкт-Петербург, каналы, Нева, ранняя весна, грудной голос, взгляд, рука, разлука, надежда. Потом ткнул в кнопку «сумма-сумма-рум» – что же у меня получилось, что сие значит? Компьютер, в отличие от меня, знал дело туго. Написал: Поставьте задачу, введите дополнительные данные. «Расшибу я тебя когда-нибудь», – сказал я компьютеру и заказал ему шахматы, вторую категорию трудности. То есть я заранее знал, что проиграю. Вскоре я остался с одним королем и уныло бегал от его короля плюс его же коня. Я знал, что он все равно тупо и методично загонит меня, и просил ничью. Он не соглашался. Я сбросил шахматы, вывел на экран детскую игру. В ней я разобрался моментально, и мне даже интересно было, куда это так рвется мой герой. Разбрасывая налево и направо соперников, круша каменные стены. Оказалось, рвется к призовой сумме очков.

Еще же симпозиум идет, думал я. Если она участник, то придет же. Скажу Эдику – надо зарядиться социальным оптимизмом и чувством оскорбленного русского достоинства, и к ночи на поезд, а?

Ой, думал я, ну приеду, ну найду, ну и что? Поднимет недоуменно брови, взмахнет ресницами, остановит вопросительный взгляд. "Идемте в капеллу". Ну снова пришли, ну прослушали, и что? Она же замужем. Стоп! Если она замужем, то она же, православная, непременно венчана, то есть у нее же непременно кольцо. Я напрягся, вспоминая, есть у нее кольцо, было ли на руке? Она сидела справа. То есть, то есть я не помнил про кольцо. Стоп! Я же знаю главное – Александра Григорьевна Резвецова. Я рассуждал, а сам уже звонил: восемь – гудок, – восемьсот двенадцать ноль девять. Не сразу, но дозвонился. "Справка платная. Будете заказывать?" – "Еще бы!" – "Номер телефона, адрес". Я продиктовал, не испытывая ни малейшего укола совести, что мой личный интерес будет оплачивать контора. "Вам позвонят". Я положил трубку и сообразил, что позвонит-то она в своем городе. Я снова стал накручивать, снова дозвонился. Уже другой девушке объяснил, что я из Москвы. "Я приеду, я заплачу". Со мной и разговаривать не стали.

– Эдуард Федорович, – я пришел к нему в кабинет. Он что-то диктовал, гуляя, Юлия, сидя, записывала. – У вас есть знакомые в северной столице?

– Даже два. Оба очень приличные, оба Глеба. Телефоны, – он продиктовал и даже не спросил, зачем мне нужны его знакомые. – Ну чего, строчишь?

– Вдохновения нет.

– Какое тебе вдохновение? Суворов! Молод, силен. Это мне надо вдохновение, так? Так, Юлия?

Юлия дернула плечиком.

– Эдуард Федорович, а можно, я еще поеду в Ленинград, в Петербург в общем. Можно?

– Ты закрой глаза и ткни пальцем в карту России – и поезжай, куда ткнулся. Мне всегда приятно объяснять дуракам демократам, что институт наш широко охватывает регионы.

Золотой у меня руководитель, думал я, который раз вынуждая телефон пробиваться на северо-запад. Дозвонился.