– Я покажу им! – сказала Лариса, гордо оглядываясь на Делярова.
– Тебе же сказали, я же в толпе, – испуганно сказал Деляров.
– Далее. Оксана, ты – изобретатель. И у тебя полно недоброжелателей. Но ты борешься, ты доказываешь, что объединение принципов перехода в другое измерение с принципом предварительного исполнения дает очень многое.
Оксана вздохнула:
– Василий Сергеевич, и я видела сон. Будто бы мы все звери, а вы главный зверь, кажется леопард. А мой Афанасьев – медведь.
– А Кирпиков?
– А он так и есть.
– Вы договорите свой сон про другой источник, – попросила Вера, – а то и мне тоже снилось, будто мы все деревья.
– Собственно, почти никого не осталось, – сказал Вася. – Да! Севостьян Ариныч. Он – дипломат, он пишет объяснительные записки к проектам. Его трактовки оригинальны, смелы, ему предрекают будущее…
– В мои-то годы? – спросил Севостьян Ариныч.
– Дорогой мой, сейчас какие твои годы? Юноша. В том-то и дело, друзья, что источник счастья – это вторичное. Первое – мой источник. Без юности, долголетия и здоровья какое же счастье. У Севостьяна Ариныча тоже есть конкуренты, злопыхатели, но борется. Далее. Кто еще? Вера и Тася. Тася – профессор. Не помню чего. Ты глядишь в какую-то трубу, кажется, ты физико-математико-астроном, ты открыла формулу вечного в бесконечном, завистники не дают ей ходу, но ты борешься. А ты, Вера, писатель, ты пишешь нужные всем нам книги.
Почтальонка Вера, отличимая от всех только почтовой сумкой, вздохнула:
– И у меня завистники, Василий Сергеевич?
– И у тебя.
– Но ты борешься, – утешил Деляров.
– Я не пойму одного, – заговорил Кирпиков, и Вася показал жестом: мол, пожалуйста, опять он. – Не пойму я одного, Василий, сон-то, конечно, сном, но чего это ты все добавлял: завистники, недруги, злопыхатели?
– Успокойся, у тебя их нет, – сказал Вася. – Вода второго источника не подействовала на тебя даже в моем сне.
– Мне завидовать, конечно, глупо, мое место такое, что никто не зарится, но ты объясни. Если человек делает хорошо, то почему ему мешать?
– Святая простота, – отвечал Вася. – Это в природе человека. Лариса пишет полотно, оно занимает чье-то место на стене, оно отвлекает людей от других картин. А чем хуже другие?
– И они тоже борются?
– Да.
– И счастливы в борьбе?
– Да.
– То есть если Лариса напишет плохо, то им будет хорошо?
– Да.
– Что же это за счастье – радоваться беде? Нет, Вась, чего-то не то.
– А вот мой сон, – вмешалась Вера. – Будто бы мы все деревья, а вы, Василий Сергеевич, главное.
– То есть?
– Только не подумайте, не дуб.
– А мне снился сон, – сказал Деляров, – будто мы все винтики, болты и гайки, а вы, Василий Сергеевич, шестерня.
– А мне снился сон, – сказала Физа Львовна, – будто бы мы все минералы, то есть камни. А вы, Василий Сергеевич, хризолит.
– Кирпиков, конечно, булыжник? – спросил Вася, смеясь. – Ну, друзья, потехе час, делу время. Разбирайте кружки, стаканы, идемте пить мою хрустальную. Пока только ее. Будем надеяться, что и второй источник будет открыт. Пора детям перестать играть в куклы. Или кто-то думает иначе? Тогда ваши предложения. Нет? Встали и пошли.