Конечно, в истинном стиле Равины она что-то испортила по пути.

Знала ли она, что Грейвен в конце концов придет и будет задавать мне вопросы?

Почему, черт возьми, ее это должно волновать?

Я дуюсь ни на что.

Ничего вообще тут не имеет смысла!

Моя мама была Брейшо, но сбежала. Грейвен накачал меня наркотиками, тыкал и пихал – буквально, – а затем просто отпустил, как будто дерьмо, которое он сделал, было нормальным, как будто он был неприкосновенным и мог позволить себе делать со мной все, что хочет.

Он не такой и не может.

– Привет.

Я оборачиваюсь на слова Кэптена, вырываясь из своих мыслей.

Он выглядит дерьмово, взволнованно.

– Что случилось?

– Вы с Мэддоком говорили прошлой ночью? – спрашивает он.

Я кладу толстовку на кровать и, нахмурившись, оборачиваюсь.

– Нет, Кэп. Он не решил вдруг предать ваше доверие, посвятив меня в то, о чем мне не сообщили.

Его взгляд опускается, и я мгновенно чувствую себя дерьмово.

С тяжелым вздохом говорю:

– Прости, я так раздражена, потому что встала сегодня очень рано, у меня все еще туман в голове, и я уже несколько дней не ела свой кленовый батончик, и вообще могу съесть слона, – шучу я.

Его губы приподнимаются, и он медленно поднимает взгляд снова на меня.

Так много печали…

Кэп высовывает голову в коридор, а затем проходит через всю комнату, осторожно закрыв за собой дверь, и мой пульс учащается.

– Кэп.

– Ты видела карточку в моем ящике.

Ах, черт.

Разве я не положила ее на место?

Я киваю.

– Ты хочешь знать, почему я сохранил ее?

Я падаю на свой матрас, качая головой.

– Ну же, капитан. Это же игра, в которой мы оба хороши. Ты знаешь, что хочу, но мне нужно, чтобы ты добровольно поделился информацией. Ты должен хотеть сказать. – Я пожимаю плечами.

Он вздыхает и подходит, и садится на корточки передо мной, так что наши глаза оказываются на одном уровне.

– Ты бы спросила Мэддока.

– Эх, он мне нравится, когда злится. – Я смеюсь, и Кэп смеется вместе со мной. – Нет, но правда. Я бы спросила Мэддока, потому что ему это нравится. Он хочет, чтобы я подтолкнула его, что я и делаю. Тебя, Кэп, я не могу спросить, потому что, хотя я и хотела бы, чтобы ты со мной поделился, ты еще не готов к этому, и я уверена, что у тебя есть на то причина. Ты умный, разум компании. Я доверяю тебе.

– Ты не должна, – мгновенно выпаливает он, и я отстраняюсь. – Рэйвен, не позволяй мне разрушать твою жизнь.

Я отодвигаюсь от него еще дальше.

– О чем ты говоришь?

Страдальческое выражение появляется на его лице, и он проводит по нему руками, но избавиться от него не получается.

– Я очень стараюсь не предавать всех, кто мне близок, но прошло всего несколько часов с тех пор, как я узнал, как исправить то, что сломано в моем мире, и я уже теряю контроль. Я чувствую, что могу сорваться в любой момент, – признается он, стыдом и ненавистью к себе пропитано каждое его слово.

Дерьмо. Что, черт возьми, происходит? Что, черт возьми, я должна сказать?

Я делаю с ним то же, что и с Мэддоком, только другими словами.

– Скажи мне, что тебе от меня нужно, Кэп.

– Отойди подальше. Не принимай ничего за последнее слово, просто борись. – Шаги на лестнице заставляют нас обоих коротко взглянуть в сторону двери, а затем снова друг на друга. – Мы были рождены