– Может, вы его хоть сполоснете? – Меня уже тошнило от отвращения.

– Воды нет ни капли, так что не капризничай, – вовсю раскомандовался Миурти.

– Потом, если чуток застрянет, не паникуй, – советовал учитель, – а проталкивай в горло своим пальцем. Начали!

Кажется, меня придержали и даже помогли открыть рот. А потом это что-то, мерзкое, шевелящееся и живое, проскользнуло мне в гортань. Да там и замерло, пытаясь опять развернуться и перекрыв мне абсолютно все дыхание. С выпученными глазами я в панике стал извиваться, словно дикий питон, и только краем уха услышал донесшийся мне в ухо крик:

– Пальцем! Пальцем его толкай!

Моя рука послушалась этого приказа в обход моего сознания. Видать, ей очень хотелось спастись вместе с остальным телом. При этом палец, вместе с ладонью, я чуть не откусил в судорожных спазмах, но главная помеха для дыхания таки проскользнула вниз по пищеводу, там болезненно заворочалась и затихла. А я рухнул на коленки, размазывая по лицу слюни, пот, обильные слезы и пытаясь хрипло отдышаться. Пока я это делал, пленники скучковались в сторонке вокруг своего молодого командира, интенсивно что-то обсудили и даже успели ожесточенным шепотом поспорить. Мне удалось только расслышать последние слова Миурти, который он произнес с леденящим кровь шипением:

– Всю ответственность и грех я беру на себя! Выполнять!!!

После чего все опять меня окружили и с какой-то неискренней заботой стали хвалить и сочувствовать:

– Молодец! И в самом деле настоящий хранитель!

– Сумел протолкнуть.

– Ага! Любой из нас бы сразу умер.

– Настоящий мужчина! Даже не дрогнул!

Это я-то не дрогнул? Извиваясь и паникуя, словно червяк на сковородке?! Что за чушь они несут? Я присмотрелся к их лицам внимательнее, пытаясь поймать уклоняющиеся в сторону взгляды.

– Как себя чувствуешь? – как-то нервно поинтересовался Саабер. – Если в первые пять минут человек не погибает, значит, первый щит стал вживаться. Так что радуйся: отныне тебе доступна любая волшба!

– Да? И с чего мне начать? – выдохнул я.

– А ты получил в горах теоретические знания? Если да, то теперь, с практическими умениями, ты ими можешь воспользоваться. Если нет, то мы ничем не можем помочь! Увы! – Он печально, но несколько притворно, как мне показалось, развел руками. И вдруг замер, задумавшись, словно его осенила внезапно пришедшая на ум идея: – Разве что… Точно! Почему бы и не попробовать? Существует мнение, что если проглотить еще парочку щитов, до того как первый приживется, то они усвоятся в тесном соседстве все вместе. Вот тогда носитель умеет творить волшбу и без предварительного обучения. Попробуем?

Он врал! Явно, бесстыже и нагло! Я это прочувствовал всей своей душой и талантом истинного артиста. Учитель никогда не играл ни в одном спектакле! Вот только я не мог с ходу сообразить, почему они так расщедрились. То говорили одно, теперь поменяли свою точку зрения на противоположную. С чего вдруг такая немыслимая щедрость?

Решение я принял твердо и бесповоротно:

– Нет! С меня и одной такой гадости хватит!

– Слышь, Борей, – с заискивающими нотками в голосе, забулькал гигант, – это ведь какая честь и престиж – проглотить еще два щита! Такое никому и никогда не удавалось сделать из-за страшной дороговизны и воистину огромной редкости добытого нами трофея. Нам повезло сказочно, мы три крысы-пилап поймали, но увы! Воспользоваться или заработать на этом мы уже не сможем. Так воспользуйся хоть ты, нам не жалко.