Рори ничего подобного не обещал.

Тара поднялась на ноги и махнула рукой.

– Вот здесь мы занимаемся рисованием, – сообщила она Зои, уводя ее в угол, сплошь заляпанный краской.

К ней обратилась молодая женщина, чем-то встревоженная, под ее глазами залегли тени.

– Тара, у тебя есть минутка?

– Я показываю все новой родительнице, – откликнулась Тара. – Наш прекрасный общинный дух! Счастливую обстановку!

В тоне Тары явственно прозвучало предостережение, и молодая женщина вернулась в угол, пытаясь разъединить каких-то девочек, мазавших друг друга гуашью.

Зои хотелось сбежать отсюда в эту самую минуту, в эту самую секунду.

Но потом она посмотрела в огромное окно в задней части здания. Оно выходило в сад.

В детском саду в Лондоне, где она работала, было нечто, называемое садом, но на самом деле это была просто крошечная терраса с несколькими трехколесными велосипедами и полоской травы, где можно было бы слепить снежок, если бы выпал снег, только он никогда не выпадал. Иногда они усаживали детей в ряд трехместных колясок и увозили через дорогу в маленький заброшенный парк на углу, постоянно боясь, что кого-то из детей собьет машина или его похитят, на детей при этом обязательно надевали яркие светящиеся жилеты. А это ведь был дорогой, особенный детский сад.

Здесь же перед ней раскинулась просторная лужайка, уходящая к высокой каменной стене в конце сада. И хотя день стоял не слишком теплый, в саду играли малыши, за которыми как бы присматривала молодая женщина, занимавшаяся своим телефоном. Дети прыгали, смеялись и толкали друг друга в огромную песочницу, наслаждаясь абсолютной свободой. Две маленькие девочки сидели в траве, пытаясь сплести венок из маргариток. Один мальчик забрался на невысокое дерево и сидел на ветке, свесив ножки и заливаясь смехом.

Зои замерла, глядя на все это, а потом посмотрела на Хари, который в полном ужасе прятался за ее ногами.

Это казалось ужасным, почти жестоким. Но ему это было нужно. Необходимо.

Тара привела Зои в большой офис в конце коридора и закрыла за ними дверь.

– Я прихожу сюда, чтобы немного побыть в тишине и покое, – хихикнула она. – Не то чтобы я не любила этих мелких. Нет, всех до единого люблю. У вас есть все нужные документы?

Она внезапно превратилась в деловую особу. Зои уже заранее отправила ей электронное письмо с необходимыми подробностями о диагнозе Хари.

– Вам нужно заполнить вот это, чтобы власти смогли компенсировать нам дополнительные расходы. Он особенный… К нему прикреплена государственная медицинская сестра?

– Нет, – ответила Зои. – Считается, что у него избирательный мутизм, сестра в таком случае не полагается.

Тара надела очки в ярко-красной оправе и склонила голову набок.

– А знаете, – сказала она, – мы уже не называем это так.

– Я понимаю, – ледяным тоном ответила Зои. – Но он молчит не избирательно. Он вообще не говорит.

– Ладно, но в карточку нам придется записать именно «избирательный мутизм».

Зои крепко сжала кулаки и постаралась сделать равнодушное лицо.

Хари во все глаза смотрел на нее. Сердце Зои куда-то провалилось при мысли, что ей придется оставить сына на милость всех тех детей, что носятся вокруг. Но потом она подумала, что все родители чувствуют то же самое, оставляя детишек в садике. Они просто должны это чувствовать. Конечно же.