— Роха сказал, что собрались вы зарезать купчишку, какого то, на мосту, что у южного леса, там место удобное, — заговорил солдат со зловещей усмешкой. — Я согласен, зарежем мерзавца, но пол талера у него хоть будет?
Двое пришедших отчаянно мотали головами не соглашаясь резать купца. Смотрели на него с ужасом.
— Да не пугай ты их, чертов головорез, — серьезно сказал Скарафаджо, — у честных людей от твоих шуток живот скрутить может, за стол их лучше позови, они, не знаю даже, когда ели.
— Садитесь, господа бюргеры, — Волков жестом пригласил их. — Угощайтесь, иначе этот колченогий, один все сожрет.
Глава вторая
Двое пришедших скромно присели на лавки.
Роха хотел их представить:
— Это… — начал он.
— Пусть сами скажут, — перебил его солдат.
Рыжий, длинный откашлялся, волновался заметно, и сказал:
— Яков Рудермаер, кузнец оружейных дел, и столяр. Немного.
— По тебе не скажешь, что ты оружейник, — заметил Волков, разглядывая его. — Ты местный?
Оружейники всегда и везде народ зажиточный. А этот был не так что бы…
— Нет, я из Вильбурга.
— А что в Вильбурге не сиделось, там оружейники не бедствуют.
— Я из подмастерья вышел, стал мастером, хотел свою мастерскую ставить, а цеховые старшины запросили двести талеров.
— Ясно, ты понятно отказался платить.
— Не отказывался я, просил на десять лет, а они сказали пять и точка. Я вспылил, ругал их свиньями и крысами, они выгнали меня из цеха, и пожаловались в магистрат, и меня из города выгнали. Велели пять лет в город не ходить.
— Ну, а тебя, откуда выперли? — спросил солдат у второго незнакомца.
— Меня зовут Виченцо Пилески, — заговорил второй, постоянно моргая карими глазами.
— Из Фризии? — уточнил Волков.
— Да, а откуда вы знаете? — удивился Виченцо.
— Дурья ты башка, — сказал Скарафаджо, — я ж вам говорил, что мы с господином Фольковым там воевали. В твоей Фризии три года. Уж ваш акцент ни с каким не спутаешь.
— Ну, а тебя что сюда привело.
— Ну, я повздорил с отцом невесты, — невесело сказал фризиец.
— Он четыре раза просил руки, папаша, аптекарь, считал, что он ей не ровня, отказывал. Последний раз начал его бить, парень не стерпел и надавал отцу невесты тумаков. Братья невесты обещали его прирезать, — рассказал Скарафаджо.
— Да, — сказал Виченцо Пилески. — Все так.
— Значит, за пару тумаков папаше сынки пообещали прирезать?
— Да, — опять кивнул Виченцо.
— Он бил его поленом, старик де недели валялся, — добавил Роха.
— Да, — снова кивал фризиец.
— Ну, ясно, — сказал солдат невесело, — если мне нужно будет, кого-то облаять или отлупить поленом, я дам вам знать. А теперь ешьте добрые люди.
Он хотел встать, но Роха поймал его за рукав.
— Да стой, ты, Фольокф, мы тебе сейчас все расскажем.
— И что вы мне можете рассказать? Как стать нищим бродягой?
— Сядь, — тянул Роха, он глянул на фризийца, — ты принес?
— Да, — опять сказал тот и полез под одежду.
Он достал оттуда кожаный кошель, и высыпал из него черный порошок, протянул его солдату на просмотр.
— Ну, — сказал Скарафаджо, глядя на Волкова, — знаешь что это?
— Зола с помойки, — отвечал тот.
— Зола, говоришь, — оскалился Роха, и приказал Винченцо Пилески. — Давай!