Но вскоре уже случился Буденновск, и после него стороны, уже при посредничестве ОБСЕ, вновь приступили к переговорам. На этот раз, несмотря на отдельные незначительные нарушения нового соглашения о перемирии, на протяжении двух-трех месяцев активные боевые действия на территории Чечни не велись.

Это были очень странные, вялотекущие переговоры, в которых с самого начало не были конкретно определены их цели и потому, естественно, они не могли привести к какому-то решению. К тому же полномочия людей, которые вели их, были расплывчаты и не подтверждены руководством страны. Тогдашний командующий Объединенной группировкой войск в Чечне генерал-полковник Анатолий Романов и начальник Штаба вооруженных сил Ичкерии Аслан Масхадов достаточно быстро нашли общий язык на переговорах в Грозном и договорились прекратить огонь и не предпринимать никаких мер по передислокации своих сил.

На тех летних переговорах были достигнуты значительные успехи по многим вопросам, главным из которых был вопрос о разоружении боевиков. Безусловная заслуга в этом принадлежит Анатолию Романову – генералу-миротворцу, искренне желавшему прекращения войны. Почти все вопросы, входившие в полномочия командующих вооруженными силами противостояния, сторонами были согласованы. Что дальше – никто толком не знал. Достигнутые соглашения требовали логического продолжения, но на их продвижение никаких определенных распоряжений из Кремля так и не поступило. Следующие шаги так или иначе упирались в политические вопросы, к обсуждению которых Москва была не готова или не имела желания приступить. Если верить словам Джохара Дудаева, высказанным им мне в интервью, чеченская сторона предлагала Кремлю вернуться к проекту договора, который обсуждался до начала военных действий и не вызывал принципиальных возражений у высшего руководства России.

Мы с оператором Сергеем Плужниковым были на одной из пресс-конференций Романова. Генерал в своей характерной манере, медленно и четко, будто отчеканивая и шлифуя слова, перечислял случаи обстрела боевиками блокпостов федеральных сил. В конце командующий возложил ответственность за возможный срыв переговоров на чеченскую сторону.

Чем дольше длились непонятные переговоры, тем чаще сторонами нарушались условия перемирия. Произошло несколько ожесточенных боестолкновений в предгорьях республики. Попытки разобраться, кто виноват, как водится, ни к чему не привели. Участились авианалеты по предполагаемым местам дислокации боевиков. В конце концов делегации чеченских боевиков во главе с Масхадовым было предложено переместиться на окраину Грозного – в гаражи и подсобные помещения бывшей автобазы. Это небезосновательно было расценено как преднамеренное унижение и выдавливание из столицы, а следовательно – как сигнал к возобновлению боев. Через пару недель боевики перестали появляться в Грозном, посчитав, что их водят за нос. Тем не менее командующий федеральной группировкой до последнего старался избежать полномасштабного возобновления боевых действий.

…6 октября 1995 года на командующего группировкой было совершено покушение. Автомобиль генерал-полковника Романова, слывшего активным миротворцем, был взорван в Грозном, в тоннеле под железнодорожным мостом на площади Минутка. Он получил тяжелейшие ранения, но чудом выжил. Лёма привез меня с оператором к месту покушения минут через сорок после взрыва. Раскуроченный уазик командующего еще дымился. Чеченец – растерянный полковник милиции завгаевского марионеточного правительства – не мог ничего объяснить, он еще не знал, кто находился во взорванной машине. Когда узнали, все поняли: хана переговорам, даешь войну!