Даутова покончила с собой в следственном изоляторе. Может, ее замучила совесть, а может, она испугалась долгих лет на зоне, не знаю, но утром 21 ноября сокамерники нашли ее мертвой на шконке. Как Гема ухитрилась пронести яд в тюрьму, где прятала отраву и кто помогал ей, сотрудник изолятора или адвокат, осталось тайной. Так что никакого суда в связи с кончиной главного обвиняемого не состоится. У нас не осуждают покойников, считая, что смерть списывает все.

Алик Радзинский вернулся домой, и Настена до сих пор не может прийти в себя от счастья.

Анна Яхнина скончалась в самом начале декабря. Мне было жаль ее, но с другой стороны, как представишь, каково сидеть с изуродованным лицом и телом в инвалидной коляске, так подумаешь: может, смерть в данном случае благо?

Жора Саврасов по-прежнему хоронит животных. Ольга Малевич все так же изображает из себя Эфигению в салоне «Дельфийский оракул». Виктор Климович Подольский живет душа в душу с Жанной. Наконец-то отыскался человек, который сумел с легкостью водить за нос Бешеного.

Евгения Ивановна Червь преспокойно работает в Институте тропической медицины, совершенно не подозревая о буре событий, разыгравшихся вокруг дельфуса регал.

Иван наконец оклеил нашу дверь. Процедура завершилась около полуночи восьмого декабря.

— Эй, — закричал мужик, — идите смотреть!

Мы вылезли в разной степени раздетости на лестничную клетку и принялись восхищаться. Работа и впрямь была сделана здорово. Нигде ни морщинки, дерматин идеально натянут…

— Завтра приделаю гвоздики, — зевнул Ваня.

— Давайте спать, — велела Катюша.

Все вновь разбрелись по комнатам, я улеглась на кровать и засунула себе под бок для тепла толстенькую Мулечку. Глаза медленно закрылись, но тут я уловила тихий скрип.

Я мигом вскочила и бросилась в коридор, Иван уже успел исчезнуть за дверью. Нет, сегодня обязательно поймаю парня.

Полная решимости, я понеслась назад в комнату за джинсами, второпях задела за угол ковра, начала падать… В поисках опоры рука ухватилась за идиотскую статуэтку, изображавшую овчарку.

— Ну что происходит? — завопила Юлечка, выходя из супружеской спальни.

— Мне дадут отдохнуть? — ныл Кирюшка.

— Жуть, — подхватила Лиза, — никакого покоя.

— Даже меня разбудили, — пробормотал Сережка.

— Лампуша, ты не порезалась? — заботливо поинтересовалась Катюша.

— Нет, — ответила я, — а Иван снова ушел в трусах на лестницу…

— Ну ладно, — отмахнулась Юля, — можешь не продолжать!

— Опять тебя глючит, — заявил Кирюшка.

— Лампуша, иди лучше ляг, — вздохнула Катюша.

— Да, правда, — подхватила Юля, — пора отдыхать, вот только осколки замету.

Все бестолково топтались в коридоре и моей спальне. Принесли зачем-то веник и пылесос одновременно, тряпки. Потом поругались из-за того, как лучше собирать фарфоровое крошево… Словом, потратили почти час на суету. В самый разгар уборки входная дверь тихо скрипнула, и появился Иван, почти голый, в одних семейных трусах невероятной расцветки, красных в бело-синий горошек, просто триколор, а не мужик.

— Чегой-то вы тут все делаете? — ошарашенно спросил Ваня.