Рэнди любил и лелеял свои шрамы, а те, которые получила по его милости я, оставались невидимыми для глаз. С каждой лживой уловкой и снисходительным упреком в мой адрес их становилось все больше. Своим поведением Рэнди наносил удар по моему чувству собственного достоинства и смущал душевный покой, словно принц, удостоивший поцелуем ничем не примечательную крестьянку из толпы, о которой он через минуту забудет, но его образ будет долгими ночами преследовать бедняжку до конца жизни.

Когда Хейден достаточно подрос и понял, что у большинства детей есть отцы, он стал часто задавать вопросы о папе. В раннем детстве я всячески избегала опасной темы и обещала сыну все объяснить в свое время. Но дети есть дети, они вырастают незаметно и гораздо раньше, чем нам хочется, и на заре взросления Хейдена, возможно, стоило рискнуть и рассказать ему правду.

Сразу после вынесения приговора, когда Рэнди отправили в тюрьму, он несколько раз пытался нас выследить. Его письма приходили моей матери и всегда были адресованы Хейдену, а не мне. Я велела маме выбрасывать их не распечатывая, но, разумеется, она не послушалась и добросовестно их читала. Потом она призналась, что от посланий Рэнди бросает в дрожь. Бывший муж хотел наладить отношения с сыном, заявляя, что имеет на это законное право. Самое страшное то, что, возможно, он был прав.

Я сменила имя и уехала в другой конец страны, а Хейден даже не подозревал, что когда-то носил фамилию Мосли. Когда мальчику исполнилось три года, я окончательно поняла, что никогда не смогу допустить, чтобы он узнал правду об отце. Во всяком случае, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы ее выдержать. Разве язык повернется сказать сыну, что его отец — убийца, который изуродовал и лишил жизни двенадцать человек? Как вы себе это представляете? Тем не менее какие-то объяснения все-таки пришлось придумать. Когда мы появлялись в общественных местах, Хейден постоянно гонялся за взрослыми мужчинами, стараясь ухватить их за полы пальто. Я не раз замечала, как он недобро щурится, глядя в парке на детей, с довольным видом восседающих на плечах у отцов. Малыш не сводил завороженного взгляда даже с тех отцов, которые во всеуслышание отчитывали своих чад в кафе и ресторанах.

В конце концов мои увертки стали вызывать у Хейдена вспышки гнева. Да простит меня Господь, но пришлось наскоро придумывать достоверную историю. Я обманула сына и сказала, что у него есть отец, но он вел себя нехорошо, крал у людей деньги и теперь мама и папа больше не могут жить вместе. Попутно я объяснила, что воровать — это очень плохо и такой опасный и скверный человек должен навсегда исчезнуть из нашей жизни. В глазах сына застыла недетская боль, но все равно это лучше, чем узнать страшную правду.

А потом я увидела по каналу Си-эн-эн сюжет о том, как другой заключенный попытался убить Рэнди, но вместо этого погиб сам.

Когда Хейден в очередной раз завел разговор об отце, я усадила его рядом с собой и рассказала о несчастном случае в тюрьме, где находился его отец, который теперь мертв.