— А Зинка ревела не оттого, что он на нее рявкнул, а что не разглядел ее красоты, не обомлел и в объятия не бросился.

Что вы, Зинаиду не знаете? Любит она хвостом покрутить перед начальством, а тут такой пассаж! — Витя-Петя подставил чашку под краник самовара, взял из вазочки общественную, купленную на профсоюзные деньги сушку и, дожидаясь, пока чашка наполнится кипятком, развалился в кресле.

— Теперь, девоньки, подходите ко мне поближе, скажу я вам главную новость, а то мне на вас, на корню засыхающих, смотреть уже противно и обидно…

— Чем же мы вам так противны, Виктор Петрович? — ехидно спросила из своего угла любимая Ленина подруга, англичанка Верка Мухина, по мужу Шнайдер.

— Цыц, Верка, не о тебе речь. Ты у нас баба замужняя, и разговоры наши тебе слушать не положено.

Верка захохотала и еще ближе придвинулась к Лене и неразлучным «2-Л-2».

— Сообщил мне тут один конфиденциальный источник, пожелавший остаться неизвестным, что он, — заговорщицки прошептал физрук, а многозначительный взгляд в небо подтвердил, кого он имел в виду, — в законном разводе, детей не имеет, так что ловите, как говорится, шанс удачи за хвост, да побыстрее! — Щипнув девчонок за бок, отчего они отчаянно взвизгнули и покраснели, веселый физрук скосил глаза в сторону дивана и предупреждающе погрозил учительницам пальцем:

— Смотрите, больница к конторе ближе, чем школа, опередят вас врачихи, а то и сама Зинаида приберет его к рукам, она баба ушлая!

— Да он небось уже старый. — Лариса скривила губы.

— Ничего себе старый! — едва не вскочила с красного дивана Фаина Сергеевна. Химичка хоть и далеко сидела, но события контролировала, а уши привычно держала топориком. — На вид ему не больше тридцати пяти, а может, и того меньше. Сегодня он нас с мужем до школы на своей машине подвез и, представьте, сделал мне комплимент. — Фаина торжествующе оглядела учительскую. Наконец-то она добилась своего: слушали ее все без исключения. Даже секретарша перестала печатать и сделала вид, что занята перекладыванием бумаг с левой стороны стола на правую. С удовлетворением отметив, что и очумевшие от дурной писанины студенты подняли головы, Фаина продолжала:

— Я, говорит, даже не подозревал, что встречу в поселке такую элегантную даму. — Она кокетливо взбила рукой пышные, обесцвеченные пергидролем волосы. — А потом подал мне руку, помог выйти из машины и проводил до самой школьной калитки.

— Да? — удивилась Любаша. — Вот если бы он на вашем месте Елену Максимовну увидел, то вообще дара речи лишился бы.

Фаина Сергеевна издала какой-то квохчущий звук, побледнела и одарила молоденькую учительницу таким красноречивым взглядом, что всем стало ясно — девчонка по глупой оплошности нажила себе врага Учителя, тактично пряча глаза, принялись за свои дела, секретарь застучала на машинке, и только Витя-Петя беззвучно трясся от смеха в своем кресле, накрывшись «Советским спортом».

— Ну, Любка, ну и отчебучила, теперь Фаина при удобном случае с потрохами тебя сожрет! — прошептал он.

Любаша только недоуменно пожала плечами и пристроилась в хвост очереди к телефону.