Приободрившийся Муссолини кивнул своим мыслям, жестом подозвал адъютанта с непромокаемым плащом и приказал флаг-капитану:

– Поднимите сигнал приветствия нашим русским товарищам и братьям!

Откозыряв, Ячино унёсся, и вскоре оба итальянца расцветились флагами. С русских кораблей ударил артиллерийский салют, «Пола» и «Тренто» ответили, отвернув башни, и все шестнадцать итальянских восьмидюймовок рявкнули холостыми, изрыгнув яркие пламенные хвосты и клубы белого дыма. Муссолини вышел на нос крейсера и, вскинув руку в приветственном жесте, закричал во всю мощь своих могучих лёгких:

– Salve, fratelli russi![139]

Вряд ли русские моряки могли расслышать хоть что-то, но внезапно со стороны крейсера донеслось протяжное «Р-р-р-а-а-а-а!», подхваченное эсминцами. «Ура!» все ещё гремело, когда русские повернули и встали в строй итальянских кораблей.

Так все вместе они и вошли в гавань Главной Военно-морской базы Черноморского флота Советского Союза. С берега гремела оркестровая медь, безостановочно били пушки, развевались флаги СССР и Социалистической Италии. Муссолини улыбался, принимая приветствия, но никто бы не смог догадаться, что улыбается он, радуясь не встрече, а своим хитрым государственным планам. Италия будет не бедной родственницей в этом союзе, а полноправным партнёром! Обязательно!

После торжеств по случаю прибытия и грандиозного встречного обеда на полторы тысячи персон, командующий Севастопольской базой лично сопроводил Бенито Муссолини вместе с остальной итальянской делегацией на аэродром. Дуче уже настроился на полет в неудобном и продуваемом всеми ветрами мира пассажирском аэроплане и с прекрасно отработанной доброй, все понимающей улыбкой рассказывал окружающим, как он прыгал с парашютом. Слушатели внимали с прекрасно отработанным интересом, дружно ахая в нужных местах, отрепетированно замирали и заводили глаза. Исключение составлял лишь какой-то русский с двумя прямоугольниками в петлицах, который по окончании рассказа с каменным выражением лица предложил Муссолини посетить их полигон в местечке с почему-то итальянскими названием Алабино.

– Там, компаньеро Муссолини, можно будет и с парашютами попрыгать, и со стрелковкой, и вообще – размяться…

Итальянский лидер благосклонно кивнул и совсем уже было собирался пообещать посетить неведомое Алябиньо и каменнолицего русского, но застыл, полуоткрыв рот. Потому что впереди…

Шоссе выскочило на невысокий холм, и взглядам ошалевших итальянцев открылся ОН. Воздушный корабль. Дирижабль…

Размерами он едва ли не превосходил крейсер, а из- за сигарообразной формы казался чуть не втрое больше «Полы». Сверкая серебристыми боками из серебристого металла, громадина даже не шелохнулась под порывами злого осеннего ветра…

– Мама миа! – выдавил наконец Муссолини. – Что это? Porca Madonna[140], да он же раз в десять больше «Италии»[141]!

Тем временем автомобили уже подъехали к гиганту, на борту которого ярко алела надпись «CCCP-109Z». Чуть ниже маркировки скрестились громадные – под стать дирижаблю – серп и молот, а на гондоле виднелось название воздушного корабля. Кто-то за спиной Муссолини свистящим шепотом перевел: