— И не мечтай, она уникальная женщина. Да, Хан, мы продолжим. Потому что я не понимаю, зачем ты вернулся и теперь подставляешь себя. Почему ты просто не сдашь меня своим коллегам. Ну или не отпустишь. Как уже сделал один раз.

— Дура, — устало проговорил Хан.

Свет от экрана ноутбука делал черты его лица более резкими, хищными.

— Я люблю тебя, идиотка. Потому и ушел тогда, чтобы не делать еще больнее. Думал, все пройдет, а оно не прошло. Потому и вытаскиваю тебя из того дерьма, куда ты сама себя загнала. Потому что не могу по-другому. Вот и все.

Я слушала и моргала, слушала и моргала. Чего? Любит? Этот, кхм, нехороший человек сидит сейчас на моей постели и признается мне в любви.

— Врешь! — выдохнула хрипло.

Хан сейчас пытался сделать мои мечты реальностью. Сколько ночей после его ухода я пролежала, глядя в потолок и прокручивая в голове нашу следующую встречу. Да, там были признания, удары кулаками по мужской груди и куча покаяний.

Но вот дурой и идиоткой меня в мечтах не обзывали.

— Ева… — возвел он глаза вверх.

— Что? Я идиотка и дура, но ты меня любишь. Это особый вид мазохизма? Любить идиотку. Да еще и Хищницу.

— Да какая ты Хищница! — шепотом рявкнул Хан. — Малахольная, возомнившая себя судьей. Как ты собираешься драться с Орденом? Ты мне, кстати, так и не сказала.

— Собрать все вещи!

Оказывается, рявкать шепотом даже прикольно.

Хан пару секунд разглядывал меня с каким-то маниакальным интересом, потом осторожно спросил:

— У тебя в роду как, больных шизофренией не было?

— Я. Совершенно. Здорова. Не надо грязных намеков.

— Да, только слегка беременна. Но когда ты принимала такое решение, то вроде гормоны еще на мозг не давили. Ева, господи ты боже мой, у тебя вообще голова работает?!

— Не поверишь — всегда. Она — мой основной источник доходов.

— Собрать все вещи… — повторил Хан, словно все еще не верил тому, что я сказала. — Нет, я в курсе, что Хищницы стремились собрать весь комплект Дамаль, чтобы получить абсолютную власть. Но впервые слышу, чтобы его собирали ради уничтожения Ордена.

Он окинул меня взглядом, от которого мурашки пробежали вдоль спины, и пробормотал:

— Точно Антихрист.

— Если ты закончил с оскорблениями, то я ложусь спать.

— Ты все равно поймешь, что я прав.

— Конечно ты прав, — проворчала я, снова заворачиваясь в одеяло и оказываясь к Хану спиной, — ты сильнее, круче и все такое. И сейчас думаешь, что я в твоей власти. И что я смирюсь.

Я не видела Хана, но чувствовала, как он сверлит меня взглядом. А потом вздрогнула, когда его голос раздался совсем рядом. Как он ухитрился подвинуться так бесшумно?

— Ты не в моей власти, Ева. Это как раз меня и восхищает и бесит. Ты сама по себе, но при этом тебя хочется защищать. Если понадобится, я спрячу вас где угодно, сменю тебе внешность, сделаю бункер, но вытащу из всего вот этого. И ты родишь ребенка, поняла? Потому что я знаю тебя, дорогая. Ты потом будешь убиваться, если избавишься от него. И ты не хочешь сама делать этого, но придумала кучу поводов для оправдания. Я их не принимаю. Спи, Ева, и думай над тем, как нам быть дальше.