— Держите руки чистыми.

— Ева, ты язва. И не всегда вовремя. Те женщины делали ужасные вещи, отвратительные. Никакой жалости я к ним не испытывал. Нельзя жалеть того, кто ради своей выгоды не щадил никого и довел до самоубийства пятерых мужчин. Знаешь почему?

— Почему? — прошептала я.

— А потому, что они в свое время отказали ей, не ответили на чувства. Да, Ева, не смотри так на меня. Одна из них мстила тем, кто ее отверг. У каждого из мужчин была семья, дети, счастливая жизнь. И все, пять семей разрушено, дети остались без отцов. Из-за мести сучки, которой в руки попала вещь Дамаль. Вторая, феминистка, пыталась с помощью вещей пробиться в правительство. Мы нашли список законов, которые она планировала протолкнуть. Поверь, это мерзко. Поэтому не стоит видеть в нас чудовищ. Мы жестокие? Ева, а какими мы еще должны быть после таких вот выходок Хищниц?

Я молчала, так как не знала, что ответить. Да, это ужасно, но разве из-за таких вот женщин стоит на всех владелиц смотреть как на потенциальных преступниц? Ну глупо же? Или лес рубят — щепки летят?

— А что вы делаете с вещами Дамаль?

— Уничтожаем, конечно.

— И не сотрудничаете с владелицами?

— Ну… некоторые соглашаются помочь при определенном давлении. Но такое крайне редко. Обычно Орден справляется сам.

— Правда? — прорвалась в моем голосе язвительность. — У меня для тебя сюрприз. В Париже есть… был клуб, где владелицы вещей вполне себе мило общались с твоими коллегами. И сдавали других владелиц в обмен на мирное сосуществование. Меня бы тоже сдали, но я хитрая и быстрая.

— Не слышал о таком.

В полумраке я увидела, что Хан недовольно хмурится. Что еще?

— Ева, ты уверена?

— Издеваешься? Я сама там просидела и почти даже переночевала.

Пересказала все, что услышала, и все, что удалось вытянуть из владелицы клуба. Я уже и имя ее не помнила. И жалко ее тоже не было.

Хан, выслушивая мой рассказ, зачем-то встал, отчего я едва не поперхнулась. Оказывается, господин Инквизитор разделся до трусов. Хотя почему я удивляюсь? Он же спать собрался.

Просто не могу на него спокойно реагировать, вот и все. Ну и задница у него шикарная.

— Говоришь, в Париже клуб?

Хан вернулся с ноутбуком и открыл его так, что я не могла увидеть экран. Быстро застучал по клавишам. Присвистнул.

— Что там, что?

Посмотреть мне не дали, но хотя бы снизошли до объяснений.

— Мы можем отслеживать все вещи Дамаль. Откуда и когда они попали в Орден, как были уничтожены. Это суровая необходимость. Я сейчас просматриваю последние два года и не вижу, чтобы из Парижа доставляли хоть что-то. Странно.

— Очень, — согласилась я. — Потому что, судя по обрывкам разговора, они уже сдали как минимум пятерых. И вряд ли им позволили два года жить спокойно без «уплаты налогов».

— Согласен, — пробормотал Хан, продолжая смотреть на экран. — Интересные дела. Мне надо подумать. Ева, а тебе надо поспать.

По-моему, именно этим я и занимаюсь последние двое суток. Сплю, как медведь. И ем. И опять сплю.

— Ты отлично уходишь от разговора.

— Мы можем продолжить его утром. Пока твоя бабуля будет совершать пробежку. Мне бы ее выносливость.