Поворачивая на международное шоссе, Юлия хищно и весело улыбалась. Она сотрет в порошок эту бледную дылду в невыразительных английских тряпках. Подумаешь, дочка Нобелевского лауреата! Небось росла, как царевна в тереме, с мамками и няньками. Разве сравнится с Юлией эта размазня, так наивно и глупо уверенная в себе? С такой же идиотской детской самоуверенностью вылезает на скоростную магистраль толстый щенок, которому кажется, что с ним никогда и ничего не стрясется. И погибает.

Юлия знала, что она в сто, нет, в тысячу раз умнее и сильнее этой девицы, которую ненавидела всей душой. Такое с ней бывало: на разных жизненных этапах она выбирала объект для ненависти и уничтожения и не успокаивалась, пока не стирала его в порошок. И это приносило ей покой и удовлетворение. Сейчас таким объектом для Юлии стала Катерина. Профессорская дочка, глупый щенок, выученный в университетах, защитивший диссертацию и не знающий, что такое вонючие подъезды, дикие и жалкие, налитые кровью глаза, единственная куртка на все случаи жизни и драки с новенькими на помойках.

Юлия научит ее жизни. Заставит уползти к мамочке с папочкой зализывать раны и больше никогда не попадаться на пути сильной и могущественной Юлии Духовой.

Когда позвонил Саша Андреев, Катерина выгуливала племянницу Саньку. Сестра и ее муж укатили в Москву, закупить еды и выпить пива в “Джон Буль Пабе”. Санька качалась в гамаке уже минут сорок и на все Катеринины попытки изъять ее из гамака отвечала глубокомысленно:

– Еще хочешь.

Катерина покладисто продолжала ее качать и думала о работе. Мобильный телефон в кармане куртки позвонил как раз тогда, когда она дошла до того, что неплохо было бы попросить Славу Панина найти какого-нибудь знакомого имиджмейкера и поговорить с ним про Тимофея Ильича Кольцова. А потом подсунуть эту мысль Абдрашидзе, как будто это он сам придумал.

– Алло! – сказала Катерина, не переставая качать Саньку.

– Алло!

– Саш, это ты?! – радостно завопила Катерина, и племянница посмотрела на нее с любопытством. Голос у Андреева был странный:

– Кать, мы прилетим в воскресенье. Если хочешь, сразу к тебе подъедем.

– Саша, что случилось, почему ты три дня не звонил?

Андреев замялся:

– Собственно, ничего такого не случилось. Одна маленькая неприятность.

– Какая неприятность? – насторожилась Катерина. – Ты давай не темни, Сашка! И не пугай меня! Что еще за неприятность?!

– Приеду – расскажу.

– Нет, ты сейчас расскажи!

– Сейчас не расскажу, Кать.

– Ничего криминального и ужасного? – осторожно спросила Катерина. – Все живы-здоровы?

– Ну, конечно, – уверил ее Саша, – ты, самое главное, не пугайся.

– Город Калининград цел? – на всякий случай уточнила Катерина.

– Город цел. И мы целы. Все нормально. Просто есть некоторые обстоятельства, которые я хотел бы тебе изложить.

– До работы, я правильно понимаю? – спросила Катерина, догадываясь, что есть что-то, чем он хочет поделиться сначала с ней и только потом с Приходченко и Скворцовым.

– Правильно понимаешь, – буркнул Саша. – За что и люблю.

– Ладно, приезжай, – сказала Катерина. – Во сколько тебя ждать?