— Я знаю одно, — мрачно улыбнулся Колобродов. — Знаю, что скалы не шилом ломают. В конце концов, мне надоело бесполезно рисковать. Если идти на риск, то только за себя. Ясно?.. Даже кожух трудно вывернуть, забравшись внутрь. Надо извне... А Россия — не кожух. Пусть выворачивают другие. А мы потом его примеряем на себя.

— Его наденет тот, кто сумеет вывернуть, — отметил Солод.

— Это мы еще увидим. Для того чтобы не надели другие, надо не быть дураком. Надо готовиться. И я советую вам сделать то же самое... Я вам в этом попробую помочь. Мы одной веревкой связаны. Дернут за один узелок — второй тоже потянется...

Солод понял, что значит «готовиться», потому что он замечал, как «готовится» Колобродов. Он долго раздумывал над словами Прокопа Кондратьевича, и в конце концов согласился, что он прав. Действительно, есть ли смысл в борьбе, которая не может привести к победе?.. А если уж на Советы навалится внешняя сила, то при этом для тебя лично не будет иметь значения, сколько ты отравил лошадей — пять или пятьсот. Зато, когда придет новая — вернее, старая — власть, будет много значить, сколько у тебя золота и бриллиантов.

— Нам пока что не перед кем выслуживаться, — убеждал его Колобродов. — Реальная сила — Гитлер. Перед ним — успеем... Пока рано. Да и не очень он по душе. Пруссак. Но, конечно, не в этом дело. За ним придут англичане и янки. Откроется простор для частной инициативы. А там... А там наши запасы сыграют решающую роль. Ясно? У кого есть золото, тот имеет уважение и власть. Итак, поддержим лозунг — обогащаться!.. Не глупая голова его придумала.

Так Солод стал компаньоном Колобродова в обворовывании армии. В его квартире появилось подполье, где прятались закупленные ценности — золотые статуэтки, жемчуг, бриллиантовые серьги, кольца, браслеты. Ночью он закрывал квартиру на все замки, занавешивал окна, поднимал искусно прилегающую половицу, доставал оттуда медный ящик и часами рассматривал свои сокровища. Он сам удивлялся тому, как быстро у него выработался вкус к этим дорогим вещам. Вскоре он накопил большой опыт в распознавании ценностей. Его теперь не могли бы обдурить на фальшивых бриллиантах даже самые отъявленные, самые талантливые мошенники. Бессонными ночами он видел в своих мечтах то табачную фабрику, то огромные мельницы, то длинные прилавки, заваленные товаром. И он — хозяин, на него работают десятки покорных, заискивающих приказчиков и сотни чернорабочих. То, чего старый Саливон не удосужился добиться в жизни, он достигал в мечтах... Теперь у него появилась цель. Пусть ненадежная, но цель!..

Началась война.

— Ну, Иван Николаевич, наше время пришло! — Радостно воскликнул Прокоп Кондратьевич, обнимая Солода. — Большевики не выдержат напора. Надо только уметь воспользоваться ситуацией.

Вскоре Солод был назначен начальником вещевого довольствия в другую пехотную часть. Связь с Прокопием Кондратьевичем он потерял и никак не мог понять, каким образом можно «воспользоваться ситуацией». Пойти служить к немцам?.. Но как это сделать? Разве они поверят ему? Видимо, прежде чем поверить, не раз пошлют его к черту в зубы. А собственную голову на плечах Солод не считал чем-то второстепенным, от чего не жалко избавиться.