Появился ефрейтор с продолговатым остробородым лицом.

— Ну, ребята!.. Бросайте на платформы.

Состав прибыл на вокзал. Солдаты сняли мешки на тот перрон, где несколько месяцев назад Валентина встречала и провожала Виктора. И тут она вспомнила, что у нее недалеко от вокзала есть знакомая женщина, к которой можно на некоторое время занести мешки.

— А мы тем временем тачку раздобудем, — сказала Валентина Машеньке. — Я у этой женщины всю весну хлеб на редиску меняла. Она меня знает...

Валентина и Маша побежали узким переулочком ко двору, обнесенному высоким деревянным забором. Хозяйка как раз выносила поросятам какое-то варево в деревянном ведре, парующее на морозе. Широкая синяя юбка на ней была высоко подоткнута, концы шерстяного платки скрещивались на груди.

— А чего же, девочки?.. Заносите, лебедушки мои дорогие.

Валентина и Маша занесли к ней четыре мешка.

— Больше не возьму. Негде класть, — сказала хозяйка недостаточно приветливо.

Где-то раздобыв тачку, девушки прежде всего решили забрать те мешки, что перенесли к знакомой.

— Неудобно как-то получилось, — жаловалась Валентина. — Разве ей до нашего картофеля?..

Подъехали ко двору.

— А вот и мы. Правда, не задержались?..

Но хозяйка не спешила открывать ворота. Более того — она ​​сердито сказала, что никакой картофеля у них не брала, хлопнула дверью и заперлась в доме.

Это был первый урок в жизни Валентины, из которого она поняла, что вокруг нее есть не только хорошие, но и плохие, лицемерные люди. Ей, возможно, не так жалко было того картофеля, но возникло такое ощущение, будто эта женщина выплеснула на нее помои.

7

Завод находился в четырех километрах от рабочего поселка, раскинувшегося над самым Днепром. Он выгибался полукругом и одним концом подходил почти к самому городу. Так что, если вечером остановиться на лестнице заводоуправления и оглянуться вокруг, может показаться, что ты стоишь в центре гигантского огненного кольца, своей формой напоминающего Галактику. До города тоже было километров пять. Но никто не чувствовал этого расстояния, потому что трамваи ходили бесперебойно.

А между заводом, поселком и городом лежал степной простор, ближе к Днепру переходивший в луга, покрытые высокими травами, кустарниками краснотала, затененный ивами и осокорями. Через эти луга вилась тропинка, по которой любили ходить рабочие с работы и на работу тогда, когда у них в запасе было достаточно времени.

Когда кончилось заседание комитета, Коля и Лиза пошли именно по этой тропинке, мимо рабочих огородов. Было уже поздно. С безоблачного неба непрерывно подмигивали яркие, не затуманенные воздушной влагой звезды.

Коля без колебаний, по-дружески взял Лизу под руку, хотя идти так было не совсем удобно, — ведя Лизу по стежке, он сам все время спотыкался о какие-то комья и ботву.

— Как ты думаешь, Коля, не ошиблись мы относительно Сокола? — Спросила Лиза.

— Думаю, что нет. Понимаешь, я его вижу, чувствую. Он для меня понятен. А вот Сумного не вижу.

— Как это так — не видишь? — Удивилась Лиза.

— Души, характера его не вижу. Я не верю, чтобы душа его была такой же казенной, черствой, как его речи. Что-то да есть в его душе. А плохое или хорошее — как знать?..