Они разговаривали.

— Я только знаю, что его больше нет, — сказал Микаэль, и по его слегка заплетающемуся языку Трульс понял, что он тоже нетрезв. — Но они нашли двух других.

— Его казаков?

— Мне все еще кажется, то, что их называют казаками, это хвастовство. В общем, Гуннар Хаген из убойного связался со мной и попросил помощи. Там использовали слезоточивый газ и автоматическое оружие, и, по их версии, это разборка между бандами. Интересовались, не подозревает ли Оргкрим кого-нибудь. А то они бродят в полной темноте.

— А ты что ответил?

— Я ответил, и это чистая правда, что я понятия не имею, кто бы это мог сделать. Если это банда, то им удалось обойти все наши радары.

— Как думаешь, старик мог ускользнуть?

— Нет.

— Нет?

— Я думаю, что его труп лежит где-то там, внизу, и гниет.

Трульс увидел руку, указывающую на звездное небо.

— Может быть, очень скоро мы все узнаем, а может, не узнаем никогда.

— Трупы всегда всплывают, разве не так?

Нет, подумал Трульс. Он стоял, распределив вес тела между ногами, ощущая, как они давят на цементный пол террасы и как пол давит на них.

Они не всегда всплывают.

— В любом случае, — сказал Микаэль, — кто-то это сделал, и этот кто-то — новое лицо. Скоро станет понятно, кто будет новым наркокоролем Осло.

— Как думаешь, что это означает для нас?

— Ничего, дорогая.

Трульс увидел, как Микаэль Бельман кладет руку на шею Исабеллы Скёйен. По очертаниям их силуэтов казалось, что он душит ее. Нетвердый шаг.

— Мы прибыли по назначению и выходим здесь. На самом деле все закончилось как нельзя лучше. Мы больше не могли использовать старика, а если учесть, что он насобирал на тебя и меня за время… нашего сотрудничества, то…

— То?

— То…

— Убери руку, Микаэль.

Мягкий пьяный смех.

— Если бы этот новый король не сделал за нас работу, мне пришлось бы сделать ее самому.

— Ты хочешь сказать, пришлось бы поручить ее Бивису?

Услышав это ненавистное прозвище, Трульс вздрогнул. Микаэль впервые назвал его так, когда они учились в старших классах школы в Манглеруде. И прозвище приклеилось, люди заметили сходство в нижних челюстях и хрюкающем смехе. Однажды, когда они готовились к выпускному, Микаэль утешил его тем, что поразмышлял над «анархическим восприятием действительности» и «нонконформистской моралью» рисованного персонажа мультика MTV. И сказал это так, будто наградил Трульса почетным титулом.

— А вот и нет. Я бы никогда не позволил Трульсу узнать о моей роли.

— Мне все еще кажется странным, что ты ему не доверяешь. Разве вы не дружите с детства? Разве не он построил тебе эту террасу?

— Построил. Посреди ночи, один-одинешенек. Понимаешь? Мы говорим о человеке, которого нельзя назвать вменяемым на все сто процентов. Ему что угодно может взбрести в голову.

— И все-таки ты подсказал старику, что Бивиса можно сделать сжигателем?

— Потому что я знаю Трульса с детства и знаю, что он коррумпирован насквозь и готов продаться тому, кто предложит более высокую цену.

Исабелла Скёйен громко рассмеялась, и Микаэль шикнул на нее.

У Трульса перехватило дыхание. Грудь сжало, а в животе словно поселился зверь. Снующий внутри маленький зверек, ищущий дорогу наружу. Он щекотал Трульса и трепыхался. Пытался выбраться наверх. Давил на грудь.