– Ты уверена, что мы правильно едем? – спросил Бен-Рой, переключая фары на дальний свет.

Лайла утвердительно кивнула, проведя пальцем по карте.

– Дорога поднимается к Хоэр Гроллю, а потом идет вниз обратно к Берхтесгадену. В книге Шлегеля говорится, что тропа к руднику начинается в самой высокой точке дороги. Надо искать какое-то разрушенное здание.

Израильтянин фыркнул и, бросив взгляд в зеркало заднего вида, резко тормознул на крутом повороте, так что гравий затрещал под колесами, а затем рванул вперед, пробивая фарами светящиеся дыры в темноте.

Они уже двигались по заснеженной области. Метровые белые стены ограждали дорогу с обеих сторон; сугробы на земле, густые комья на деревьях, блестевшие в серебряном свете луны, создавали нереальное ощущение зимней сказки. Сама дорога, однако, была чистой, и они продолжали беспрепятственно продвигаться вверх, к грозному, изборожденному скалистыми утесами Хоэр Гроллю. Наконец дорога выровнялась и около километра шла по плоской поверхности, среди густого соснового бора, пока вновь не начала снижаться. В этот момент на высшей точке длинной дорожной петли лучи фар с левой стороны поймали небольшое ветхое сооружение, занесенное густым покровом снега. Бен-Рой притормозил и подъехал поближе. На обочине стоял низкий столбик с желтой деревянной стрелкой, указывавшей вверх.

– Тропа Хоэр Гролль, – сказала Лайла.

Они поставили машину у края дороги и вышли. Звенящая тишина стояла повсюду, струйки теплого воздуха, вылетавшие из ноздрей и ртов, медленно расплывались плотными клубами пара в морозном воздухе. Не теряя времени, они переобулись в сапоги, надели альпинистские куртки и перчатки, взяли фонари и пошли по застланной плотным слоем девственно-чистого снега тропинке, трудно различимой в темноте и петляющей между деревьями, в лесную чащу.

Преодолеть первые несколько сот метров не составило большого труда: склон был не очень крутой, а снег доходил не выше лодыжек. Затем подъем стал сложнее, а ноги проваливались в снег по икры, а местами – по колени и даже по бедра. Ориентироваться становилось все сложнее, одежда не спасала от пронизывающего холода, и, если бы не желтые метки на стволах деревьев, они бы наверняка сбились с еле заметной тропинки.

Согласно книге Шлегеля, путь до рудника занимал тридцать минут, однако, петляя и проваливаясь в высоченные сугробы, они лишь через полтора часа достигли более ровной поверхности. Впереди виднелись темные очертания огромной каменной глыбы.

– Слава Богу, – с облегчением сказала Лайла, жадно глотая воздух.

Бен-Рой закашлялся и поднес к губам свою фляжку.

Отдышавшись и стряхнув хлопья снега, они водили лучами фонарей по поверхности глыбы, пока не наткнулись на вход в рудник: черную пасть, перекрытую тоненькими дощечками, Лайла и Бен-Рой обменялись короткими взглядами, едва различая лица друг друга сквозь плотную завесу пара изо ртов, и, огибая погребенные под снегом камни, подошли к руднику.

Всего три средних по силе удара потребовалось, чтобы разрушить символическую преграду у пещеры. Они осторожно ступили в сырой, зловещий коридор, уходивший в глубь горы. Деревянные стойки, вбитые через регулярные интервалы, поддерживали низкий, давящий свод; стены настолько облипли грязью, что, казалось, можно протянуть ладонь и соскрести ее. На мгновение Лайле привиделся издавна преследовавший ее кошмар: темное подземелье, без лучика дневного света, притаившаяся и наблюдающая за ней тварь. Однако тяжелая поступь Бен-Роя быстро прогнала эти фантазии и вернула ее к реальности. Под учащенное сердцебиение шла она за широкой фигурой полицейского, светя фонарем по насыпи и стенам. Пройдя десять метров, израильтянин остановился.