Лама Цзонхава объясняет важность распознавания стадий умирания, чтобы быть способным сохранять контроль в бардо: «Если можно распознать ясный свет смерти и слиться с ним, то будет возможность распознать последующее тяжелое состояние бардо. Такое распознавание стадий умирания и ясного света, появляющегося в момент смерти, – единственный способ быть уверенным в узнавании бардо, сразу по вступлении в него»[581].
В ритуале, приведенном в данной главе, первая цель ритуалиста – это привлечь внимание покойного и заставить его осознать факт пребывания в бардо. Ритуал начинается с вызывания покойного, ритуала сжигания его негативных сил, смыванием препятствий к осознанию шести совершенств бодхисаттвы (подаяния, нравственности, терпения, усердия, сосредоточения и мудрости), которым соответственно препятствуют шесть заблуждений: эгоизм, беспечность, гнев, апатия, умственное блуждание и неведение. После каждого цикла очищения повторяется 100-слоговая мантра Ямантаки, которая представляет собой вариант мантры Ваджрасаттвы, тантрийского медитационного божества, ассоциируемого с очищением[582]. Затем призываются мистические силы Будды, Дхармы и Сангхи для усмирения трех корней заблуждений покойного: привязанности, антипатии и неведения. Имеется в виду, что покойный был буддистом, поэтому призывание Трех Драгоценностей может оказать глубоко укорененное подсознательное воздействие на его психику, вызвав глубокие религиозные чувства.
Следующий процесс – это приказ пяти коренным клешам превратиться в пять элементов. Эти пять клеш являются отрицательными полюсами пяти скандх, или способностей личности, символизируемых элементами. Пять дакини, в которых им приказывают превратиться, – это пять положительных полюсов скандх. Раздел завершается стихами благоприятствования, направленными на призывание всех добрых сил и на подготовку покойного к следующей решающей стадии распознавания бардо и фокусирования ума, чтобы перенести сознание из бардо в благоприятное перерождение. Это бардо нготро, или, согласно переводу Ивэнса-Вентца в «Тибетской книге мертвых»: «обращение лицом к лицу с природой бардо».
Считается, что к этому моменту ритуала внимание покойного привлечено и теперь он способен участвовать в медитационном процессе. Объясняют природу бардо и признаки, по которым можно определить, что точно находится в бардо. Сознание покойного терпеливо переводят во всевозрастающие уровни ясности, пока не наступает момент, когда этого достаточно для переноса из бардо в новое перерождение, чистое перерождение в Сукхавати, Чистой Земле Радости.
В этот момент ритуала зажигается огонь и труп или изображение кремируются. Покойного убеждают размышлять об эфемерной природе тела и не привязываться к нему или огорчаться из-за его разложения, но скорей попытаться трансформировать свои тело, речь и мысль в три тела (кая) Будды, а пять скандх – в пять дхьяни-будд и трансцендентальные мудрости, которые они представляют.
Как я упоминал в начале этой книги, мое внимание к тексту «Ритуала заботы об умершем» поначалу привлек мой друг и ваджрный брат Грэхэм Колеман, кинорежиссер, работавший в Индии со съемочной группой в то время. Грэхэм руководил киноисследованием тибетцев в Индии, Непале и Ладакхе, позднее вышедшим под названием «Тибет: буддийская трилогия» (Тред кросс филмз, Бат, Великобритания), и искал тибетолога, который мог бы выступить как научный консультант, помощник и переводчик. Я в это время проводил период затворничества в Дхарамсале и, что любопытно, как раз по йогической системе Ваджра-бхайрава-тантры, к которой и относится текст этой главы. В последний день моего затворничества Грэхэм случайно наткнулся на перевод Ваджра-бхайрава-садханы, который я сделал несколькими годами ранее, и решил, что я подходящий человек для этой работы. Мы обсудили концепции, лежавшие в основе его фильмов, и текстовой материал, к ним относящийся, и я предложил свои услуги для этого проекта. Они включали исследование «Ритуала заботы об умершем», часть которого он заснял в Ладакхе