Только шеф собирался еще работать. Сводить извлеченные из голов сотрудников мысли в единую конструкцию, интеллектуальную пирамиду, никому неведомую систему - это уж теперь его задача. Вдруг он окликнул спешившего к выходу Тима:

- Ты мне сегодня еще нужен. Сможешь задержаться?

- Хорошо, только позвоню домой, - отозвался Тим и достал из кармана хенди.

Мог бы и на следующий день этим заняться, да и вообще - что-то начал потихоньку портиться, подумала Дана со злостью о шефе, усаживаясь на велосипед.

_____________________________

Неделя погружения в Fernsehsucht24 подходила к концу. Влияния его Дана на себе не ощутила, просиживать все вечера за телевизором не тянуло. Наоборот - она обнаружила, что подсознание полностью отвергает его, даже не пытаясь обратиться к логике и как-то объяснить родившееся неприятие.

Дана перестала включать телевизор, даже когда шли новости, а если это делал Алекс, не очень приветливо комментировала: "Соскучился по господину?" или "Жизнь проходит, не забывай." Сама же хваталась за дела или сменяла Яна в интернете, если он делал уроки, бралась за книгу или повисала на телефоне. Алекс стойко переносил Данины выходки, научился не реагировать на них, хладнокровно занося в разряд профессиональных издержек.

Некоторых зависимых приводили за руку мамы - в основном это были ученики. Они пытались сбежать от школьной реальности в телевизионный мир, чужая жизнь отвлекала их от собственных проблем. Родители же старались изо всех сил оттащить своих отпрысков от ящика и запихнуть обратно в ненавистную действительность.

Из всех обрушившихся на Дану историй ее особенно задели две - обе из жизни пожилых людей.

С женой шестидесятилетнего фермера, любимым занятием которого было просиживать за телевизором, иногда до восьми-десяти часов в день, она связалась по видеотелефону.

- Знаете, - начала рассказывать женщина, - если он не гуляет, не ест и не спит, то смотрит телевизор, да, все время, разные передачи, сам переключает. У него ведь рак мозга и метастазы по всему телу, пять операций перенес, последняя ничего не изменила. После нее нам и сказали, что проживет не больше двух лет. А вот уже семь прошло и ничего.

Бывший фермер - моложавый, ухоженный, спокойное выражение лица - сидел в инвалидной коляске, иногда вставлял что-либо или просто так улыбался. Его мозг, обкромсанный ножами хирургов, разучился воспринимать мир как систему. Основные инстинкты - есть-пить-спать - удовлетворялись, заботы оставили его, мужчина превратился в наблюдателя жизни. Дана была уверена - его один-единственный Fernsehsucht так кстати заполнил содержанием урезанную диагнозом и прогнозом жизнь и ... продлил ее.

Другая история, стареющей женщины, стала известна Дане благодаря одному из ее взрослых сыновей - это он нашел дорогу к неуклюжему оранжевому креслу. Его энергичная властная мать после смерти мужа-столяра, тот имел свою мастерскую, впала в депрессию, которая растянулась на три года. Целыми днями женщина просиживала у телевизора, дом не ухожен - для кого стараться? Лишь участок земли перед парадным входом обихаживался по прежнему тщательно - по другому никак не шло, соседи бы осудили.