Видя, что его рассказ произвёл на меня впечатление, Анмар виновато покачал головой и успокаивающе погладил меня по плечу.

– Мне нужно встретиться с парнями, – проговорил он. – Они должны знать, что происходит. Им, в отличие от меня, выходить никто не запрещал. Потому теперь именно они станут моими глазами и руками в столице. Может, ещё получится найти Петру.

– Знаешь, – сказала, пытаясь уловить ускользающую догадку. – Мне никогда не удавалось разгадать планы Хельма. Для этого нужно иметь такой же склад ума. Но если понять, чего именно он хочет добиться, тогда есть вероятность хотя бы примерно просчитать его ходы. Анхельм говорил, что желает закончить войну любыми способами. Что согласен отказаться от притязаний на захваченные вами территории, если вы не тронете восток. Ему нужны переговоры.

– Нет. Если бы он хотел просто переговоров, то направил бы Гервину письмо с просьбой или даже послов.

– А ты уверен, что он этого не делал? – усомнилась я в порядочности старшего айвирского принца.

– Уверен. Возможно, Хельм хочет не просто переговоров, а переговоров на своих условиях? Но тогда у него точно должны быть такие аргументы, которые заставят отца подписать мирный договор.

С каждым сказанным словом Мар хмурился всё сильнее. А потом и вовсе пересадил меня на диван, а сам поднялся на ноги.

– Мне очень не нравится то, что происходит вокруг нас, – сказал он, и в его глазах я видела искреннее беспокойство. – Пожалуйста, Эниремия, не дай никому использовать тебя. Твой брат может попытаться тебя выкрасть или заставить делать то, что нужно ему. Не поддавайся. Не дай втянуть себя в игру, где ты снова пострадаешь.

– А ты? Разве ты меня не используешь? – слова вырвались раньше, чем удалось их осмыслить. Но с Маром мне всегда было слишком легко, потому часто говорила не думая.

Он не отвёл взгляда. Так и смотрел на меня, но теперь в его глазах я видела горькую грусть.

– Если считаешь, что использую, тогда не позволяй этого и мне тоже. Никому. Для тебя во всём происходящем лучше вообще никак не участвовать. И я бы с радостью увёз тебя подальше, спрятал от всего мира, но это, увы, не выход.

А после всё-таки ушёл, оставив меня осмысливать его слова. И чем больше я думала об этом, тем отчётливей понимала, что сейчас я для него скорее проблема, чем козырь. Использует ли он меня? Ох, вряд ли. Но к его просьбе всё-таки прислушаюсь. И больше никому не позволю мной играть. Даже ради благополучия Вергонии.

Первая неделя в академии пролетела для меня, словно одно короткое мгновение. Мне нравилось учиться, нравилось узнавать новое, постепенно приручать и осваивать собственную магию. Да и наставник мне попался на удивление спокойный и понимающий. Он ни разу не повысил на меня голос, хотя иногда я вела себя очень глупо. А профессор Лаусон только вздыхал и начинал всё объяснять сначала. Ох, думаю, у него ещё никогда не было настолько трудной ученицы. Ведь у магов в большинстве случаев дар открывается в юности, а мне уже, как-никак, почти двадцать один год.

И всё же успехи были, и немалые. И каждому своему достижению я радовалась, как маленькая девочка новой игрушке. Но сегодня был поистине особенный день. Ведь у меня впервые получилось создать настоящее плетение «Порыв ветра»!