Турецкий вышел из отделения и попал в крепкие мужские объятия Плетнева.

— Ты чего? — удивился Турецкий неожиданному проявлению чувств «подельника», как назвал его следователь.

— Радуюсь встрече… — коротко ответил Плетнев. — Тоже подписку дал?

— Я бы не дал, но взяли…

Он вытащил мятую пачку сигарет из кармана и с огорчением стал ее рассматривать.

— Вот что значит спать в одежде…

— Главное — сигареты не раскрошились? — встревоженно спросил Плетнев. — А то страсть как захотелось закурить. А у меня уже закончились.

— Сигареты в порядке, слегка подровняем… — Турецкий закурил и угостил друга. Они стояли друг напротив друга и жадно курили.

— Саш… А кассета… — наконец утолил несколькими затяжками свою жажду Плетнев и вопросительно посмотрел на Турецкого. — Она же при тебе была. Они нашли ее?

Турецкий последний раз затянулся и отбросил сигарету.

— Сейчас проверим.

Он огляделся и направился к газону. В Новороссийске, по-видимому, газонокосильщики не сильно утруждались. А может, сотрудникам отделения нравились заросли травы, зелень радовала их глаз. Турецкий пошарил в траве и удовлетворенно хмыкнул.

— На месте. — Он быстрым движением фокусника сунул кассету в карман.

— Как видишь, не нашли. Хорошо, что дождя не было.

— И коммунальные службы не из ретивых, — радостно подхватил Плетнев. — Ловко ты…

— Пойдем отсюда. И так задержались.

Васнецов после ухода Турецкого вскочил со стула и быстро заходил по кабинету, как заведенный. Он пытался взять себя в руки, потому что переполняющее его чувство раздражения мешало думать. Быстрая ходьба отвлекла и успокоила его, и он подошел к окну. «Подельники» дружно шагали, едва ли не чеканя шаг, и со спины было видно — у них есть какая-то цель. Васнецов смотрел им вслед и барабанил пальцами по подоконнику. «Нет, друзья, вы так легко не отделаетесь», — злорадно подумал он и подошел к телефону.

— Пал Алексеич, что там насчет ордера на обыск? Да, я звонил в прокуратуру. Да, я написал рапорт. Я знаю, кто эти люди, Пал Алексееич… Я знаю, какие у них связи… Но эти… люди ведут себя более чем странно. Где они только не появляются — везде трупы. И потом — пуля из «Ставриды»… Прочитайте еще раз мой рапорт и копии допроса. Я настаиваю… Да, я подожду.

Васнецов положил трубку и злорадно повторил вслух:

— Нет, вы от меня просто так не отделаетесь…

Начальство, похоже, не в восторге от его действий. Ну ясно, не хочет связываться с московским руководством. Ведь те тоже станут реагировать, а Пал Алексееич не любит лишних неприятностей. На него прямо гипнотизирующе действует имя Турецкого. Можно подумать, что если он бывший важняк — то непогрешим. А его дружок? Ну да, бывший спецназовец, ГРУ — это тоже марка. Но ведь ясно, как день, — оба ввязались в дело, которое странным образом их заинтересовало. Им что, мало своих дел в Москве? Пускай там улучшают криминогенную обстановку. А здесь своих сыскарей хватает.

Васнецов был уязвлен активностью московских сыщиков. Убийство проститутки и труп на стройке как-то связаны. Он еще не знал как, а москвичи, похоже, уже что-то пронюхали, вышли на некий след. Нет, он им не уступит свою территорию. Это его участок, и расследование он будет вести сам. Вдруг это то самое дело, которое принесет ему славу? Перед глазами возникло милое лицо Лены, и он почему-то вспомнил фразу, которую вычитал в одной из книг: «Все, что мы делаем, мы делаем ради женщины». И ради славы… — захотелось закончить мысль.