Броневиков всех видов в России и раньше выпускалось большое количество, поэтому появление еще трехсот новых в дополнение к шестистам существующим не выглядело чем-то вопиющим, тем более что мы официально готовили массу устаревших изношенных машин к списанию и к продаже их на металлолом.

А вот танков, настоящих танков, у нас было аж двадцать штук! Сумеречные монстры Рыбинского завода ТРЗ-107 со 107-миллиметровыми орудиями больше напоминали своим видом броневагон, чем тот танк в классическом понимании, к которому я привык.

В общем, монстрами ТРЗ-107 мы на публику очень гордились, показывали их на всякого рода парадах и выставках и грозились до конца года собрать еще двадцать, а возможно, и тридцать!

А БР-18 мы особо не прятали, но и не слишком демонстрировали, напирая больше на то, что это сугубо учебная машина, такой вот эрзац – танк для бедных. В общем, ничего выдающегося, на чем стоило бы заострять свое внимание. Хлам, короче.

Все дело было в том, что с учетом изменений хода и сроков окончания Первой мировой войны легкие танки нигде не успели себя толком проявить, и в головах генералов и конструкторов поселилось убеждение в том, что танк – это должна быть такая здоровенная бронированная дура, предназначенная для прорыва сугубо укрепленных позиций противника. Поэтому в военной науке этой эпохи танки на классы не делились, а были просто танками – огромными жуткими машинами на гусеницах. А вот того же класса «кавалерийский танк» пока не появилось, поскольку эту нишу плотно заняли броневики и легким танкам в стратегии сражений места не нашлось.

Так что ведущие мировые танковые державы смотрели на наши потуги в танкостроении с насмешкой, а мы демонстративно посылали к ним инженеров и шпионов, старались перекупить какие-то образцы и даже откровенный металлолом, отчаянно ведя переговоры о покупке бэушных танков, явно тем показывая всем, что мы признаем их лидерство в этом непосильном пока для нас деле и весьма сильно от всех отстаем.

А пока что, не особо афишируя, сами мы учились на «кошечках».

Созданный на базе проекта танка Reno FT-17, наш БР-18 все же отличался от прототипа, поскольку создавался в том числе и с учетом техзаданий, формируемых на основе моего послезнания. Так что наш БР-18 был куда ближе к реальному танку Т-18 (МС-1), чем к FT-17.

На базе танка ТРЗ-107 Рыбинского завода, кстати, создавалась наша самоходная артиллерийская установка САУ-1, но, в отличие от танка и бронехода, самоходку мы публике пока не показывали. Но там показывать было особо нечего, поскольку шли испытания нескольких моделей, воплощенных в металле, благо острой необходимости ее срочно запускать в крупную серию у нас не было.

Немало выпускалось и бронетранспортеров – колесных БТР-1П (пулеметных) БТР-1А (артиллерийских) и полугусеничных с приводом Кегресса – БТР-1КП и БТР-1КА соответственно, являвших собой нечто схожее с германскими бронетранспортерами Sd.Kfz.251 времен Второй мировой. Благо с шасси и моторами у нас проблем стало значительно меньше. Тут спасибо и ленд-лизу, по которому вся техника осталась нам, и обширным поставкам в рамках принятой Конгрессом США программы помощи России, Великобритании, Франции и Италии. Да и напрямую мы закупали в Америке довольно много всего – от мотоциклов и грузовиков до моторов «Либерти» и заводов по производству этого и многого другого.