— Я люблю тебя, — сказала Виктория.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Но ты не ждешь ребенка.

Серебряный перезвон каминных часов очень ее удивил. Семь часов. Виктория посмотрела на часы, не веря своим ушам, потом взглянула на часы на запястье. Семь часов. Россини давно умолк, оставшийся в кружке кофе совсем остыл, за окном по-прежнему шел дождь, а через полчаса она должна быть на вечере в Кемдон-Хилле.

Ее охватила легкая паника. Через минуту все мысли об Оливере Доббсе были забыты. Виктория вскочила на ноги и заметалась по дому. Схватила кружку с кофе и отнесла ее в кухню, включила воду в ванной, бросилась в комнату к гардеробу и стала вынимать одну за другой вещи, в которых можно было бы пойти на вечер, но все они казались ей неподходящими. Кое-что она все-таки нашла и теперь стала искать чулки. Подумала, не вызвать ли такси. Или, может быть, позвонить миссис Ферберн и извиниться, сославшись на головную боль? Но тут же отказалась от этой мысли, потому что Ферберны были друзьями матери, и приглашение было выслано заблаговременно, а Виктория всегда боялась кого-нибудь обидеть. Она пошла в ванную, которая уже наполнилась паром, закрыла краны и плеснула в ванну немного душистого масла, и пар смешался с его ароматом. Затем она убрала свои длинные волосы под шапочку, намазала лицо толстым слоем крема, промокнула его бумажной салфеткой и влезла в горячую ванну.

Через пятнадцать минут она снова была на ногах и уже одета. Черная шелковая водолазка и поверх нее свободная блуза с вышитыми фазанами. Черные чулки, черные туфли на очень высоких каблуках. Она подкрасила свои густые ресницы черной тушью, надела серьги, брызнула на себя духами.

Теперь пальто. Она раздвинула шторы, открыла окно и выглянула на улицу, чтобы посмотреть, какая погода. Было очень темно и по-прежнему ветрено, но дождь, казалось, перестал. На улице все было спокойно. Камни мостовой блестели, как рыбья чешуя. В черных лужах отражался свет старомодных уличных фонарей. С улицы под арку заворачивала машина. Она ехала осторожно, как крадущаяся кошка. Виктория выпрямилась, закрыла окно и задернула шторы. Потом сняла висевшее за дверью старое меховое пальто, уютно закуталась в него, ощутив привычный комфорт, проверила, взяла ли она ключи и бумажник, выключила газовый камин и свет во всех комнатах наверху и стала спускаться по лестнице.

Она успела спуститься лишь на одну ступеньку, когда раздался звонок в дверь.

— Черт, — пробормотала она. Наверное, это миссис Тингли пришла попросить молока. У нее в доме всегда почему-то кончалось молоко. И, наверное, она хочет поболтать. Виктория сбежала по лестнице и распахнула дверь.

На другой стороне улицы под лампой был припаркован автомобиль, напомнивший ей крадущуюся кошку. Большой старый «вольво»-универсал. Однако водителя нигде не было видно. Она удивилась и, постояв минуту в нерешительности, пошла было к машине посмотреть, в чем дело, когда из темноты сбоку от двери вышел мужчина и бесшумно направился прямо к ней, отчего у Виктории душа ушла в пятки. Он назвал ее по имени, и сердце ее замерло, как бывает, когда спускаешься в скоростном лифте с двадцать третьего этажа. Ветер нес по улице обрывок газеты. Она слышала, как колотится ее сердце.