– Весна, весна, весна, весна – стучали падающие с крыш и веток капли, напоминая о том, что даже во время ледникового периода в этих благодатных краях зима не может быть вечной и рано или поздно сменяется весной.
Снег, прежде такой легкий и пушистый, сразу пропитался влагой и стал тяжелым и липким. Слепленные из него снежки теперь летели со свистом, как настоящие камни, и Марина Витальевна с Сергеем Петровичем совместно наложили табу на эту забаву. Первая – потому что тяжелые и плотные снежки начали оставлять на телах играющих ощутимые синяки, что могло повлечь за собой тяжелые травмы; а второй – того чтобы избежать разбития невосполнимых оконных стекол.
В середине первого по-настоящему весеннего дня облака на небе покрылись рваными голубыми прорехами, через которые выглянули лучи уже довольно жаркого весеннего солнца. Все-таки сорок пятая параллель даже в эти холодные времена является достаточно жарким местом. Соскучившиеся по ласковому солнечному теплу и свету члены племени Огня повылезли под южную солнечную стену Большого Дома, где прямые солнечные лучи складывались с теплом, отраженным от побеленной стены. В таких местах всегда в первую очередь тает снег, обнажая первую полоску черной земли, и там же прежде всего пробивается первая зеленая травка. До травки в данном случае дело еще не дошло, а вот девичий цветник там расцвел самым буйным цветом.
Вылезли погреться и любимые жены Сергея Петровича и Андрея Викторовича – Ляля и Лиза. Их огромные животы, выпирающие из под расстегнутых курток и туго обтянутые свитерами, не оставляли никакого сомнения в том, что обе эти красавицы находятся на излете своей беременности. Впрочем, они были там не одиноки. Компанию им составили Катя с двухмесячным сыном Романом на руках и Марина Витальевна с почти месячным Антоном Антоновичем. При этом Марину Витальевну сопровождала подружка-собрачница Нита с полугодовалым Игорьком, Катю – подружки-собрачницы бывшая Лань Дита и полуафриканка Куэре-Кира (она с достоинством несла свой небольшой животик, пока только едва-едва выпирающий из-под парки), а Лялю и Лизу – Фэра, Алохэ-Анна, Рана и Сонрэ-Соня, тоже все слегка (на раннем сроке) беременные. Вообще, доля оттопыренных животиков среди замужних дам племени Огня примерно раза в два превышала норму для местных кланов, и в течении ближайших шести-девяти месяцев это обещало самый настоящий бэби-бум.
Вышла на солнышко и мятежница Люся, которая вот уже месяц, даже не смотря на подтвержденную беременность отказывалась выходить замуж за Гуга. А с его женами, двумя бывшими Ланями и тремя полуафриканками, которые пришли к ней всей семьей «поговорить», она даже двумя словами не перекинулась. Да и в самом деле, что там с ними разговаривать – девчонки же совсем, по шестнадцать-семнадцать лет; у Люси некоторые бывшие ученицы старше, но не будет же она слушать их советов, и даже к просьбам снизойдет едва ли. Люсе казалось, что она хоть в чем-то взяла верх над вождями племени Огня, которые по действующему фундаментальному неписанному правилу не могли ее принудить выйти замуж, а могли только агитировать и уговаривать. Правда, Люся собиралась нарушить не менее фундаментальное правило, которое гласило, что все дети в племени Огня должны рождаться в семьях, но там время пока терпело, до родов было еще около полугода. Кроме того, была еще группа молодых незамужних матерей, попавших в племя Огня уже беременными от своих прежних партнеров, но Люся к этой группе не относилась никоим образом, ибо отец ее ребенка был известен, а кроме того, жив и здоров.