Ждать я привык, но, когда сам все планирую, сам все делаю, и никакой напарник нигде не маячит.

Это что? Ну-ка, ну-ка… Нет, опять показалось! Причудливо изломанная тень напоминала неведомое чудовище.

Второй час заканчивается.

Нет, и где пропал? Выспаться под благовидным предлогом решил?

Время еще больше замедлилось, сделалось тягучим, липким, каждая секунда, как гудрон в битумных болотах Ангельских предгорий. Надувается, надувается пузырь, потом чпок — секунда. Еще пятнадцать минут сверху.

Все. Считаю до сотни, а потом — инспекция. С Джека станется, дрыхнет наверняка, а я тут как дурак сижу, караулю, не зная обстановки.

Раз… Два… Три…

Успел до пятидесяти двух.

А затем непонятная неведомая сила, стиснула меня до хруста шейных позвонков за горло. Мгновенная потеря ориентации… И… я вишу, прижатый к стене, не доставая до поверхности пару десятков сантиметров.

А легко держала меня хрупкая девица лет восемнадцати на вид в каком-то простом платьице. Отчего ситуация напоминала совсем абсурдную. Обворожительно красивая, а глаза… эти глаза убивали, дарили, обещали, грозили. Чуть фиолетовые, как сами магические поля, миндалевидные. Лицо же белоснежное. Высокий лоб, прямой нос, с едва заметной горбинкой, припухлые губы. Удивительная, милая…

Стоп! Стоп, Гаррот!

Несмотря на «подвешенное» в прямом смысле состояние, даже попытался головой потрясти. Какого черта, чуть в любви не стал признаваться?

Какая это красивая девушка? Это чудовище! От локтя у дамы начиналась мерзкая, трупного вида, лапища, которой она легко держала мои больше сотни с амуницией на весу. Это игра… Да, да, игра.

Та же, будто наслаждалась метаниями маленькой пойманной рыбки, улыбалась, провела языком по верхней губе, может, это и смотрелось эротично, но в другом месте и не при таких акульих зубах. Все, как один острые, желтые. А это что? Между передними явственно были видны обрывки волокон… сырого мяса!

И сразу пахнуло протухшей требухой, гнилью и псиной. Тут она заговорила, голос такой, цепляющий что-то в душе, заставляющий трепетать, не было бы ее лапы у меня на шее, и не висел бы я сейчас в полуметре от поверхности… За один голос можно полюбить.

— И кого мы тут ждем, мальчик?

Неожиданно что-то сверкнуло справа, а нелюдь беззвучно свалилась на каменный пол, разжимая мерзкую лапу на моей шее, я сполз по стене.

— Тебя, девочка, тебя, — хрипло произнес Джек, склоняясь над чудовищем.

Еще на Терре… тьфу ты, на Земле, массмедиа постоянно транслировали жизнеутверждающий тезис, что каждый из нас обладает уникальной «магией». Забавная метафоризация относительно индивидуальных способностей и особенностей человека. В мире Перпетуума, оказалось так же. У Джека имелась свое волшебство — за минуту тот спеленал тварь почти в кокон, на голову ей нацепил странную конструкцию, больше напоминающую об игращах садо-мазо. А сверху водрузил мешок, который обвязал серебристой нитью.

Вновь, проснулась паранойя вместе с какой-то детской, почти щенячьей, обидой, мол, подставили. Напарник использовал втемную, в качестве живца. И он четко осознавал — у меня одна жизнь. Странная человеческая натура… Еще вчера в кабинете Спаркса выводы сделал, относительно возможных действий Джека. Учел, прикинул. Да, у них Великая цель, остальное — тлен и пыль. Своя жизнь не стоит ничего, а чужая, чужая-то… И вот сейчас, столкнувшись с одним из проявлений, начал испытывать дурацкие и абсолютно бесполезные эмоции. Непродуктивные.