Но на восьмое утро, поднявшись на мачту, они обнаружили, что птица исчезла. Дориан весь день ждал альбатроса, но тот не появился, и на закате мальчик горько заплакал.

— Какой ты еще маленький, — сказал Том и обнимал брата, пока тот не перестал всхлипывать.

На следующее после исчезновения Моллимока утро Том занял свое обычное место у переборки в каюте мастера Уэлша. Когда на уроки, как всегда с опозданием, пришли девочки, Том преодолел искушение посмотреть на Каролину. Он кипел негодованием из-за того, как она с ним обращается. Сара Битти, которая по-прежнему преклонялась перед ним, как перед героем, и постоянно делала маленькие подарки, сегодня поднесла ему бумажную розу-закладку и отдала ее в каюте при всех. Том вспыхнул от унижения, благодаря ее. А Дориан за спиной Сары поднял на руки воображаемого младенца и принялся его укачивать. Том пнул его в лодыжку и полез за книгами и грифельной доской; все это он держал под скамьей.

Когда он посмотрел на грифельную доску, то увидел, что кто-то стер с нее алгебраическое уравнение, над которым Том бился весь прошлый день. Он уже собрался отругать Дориана, на вдруг увидел, что преступник заменил его расчеты одной строчкой витиеватого почерка: «Вечером в то же время».

Том смотрел на надпись. Не узнать почерк было невозможно. У Дориана и младших девочек почерк еще детский и неровный, а Гай пишет аккуратно, без росчерков и завитушек.

Хотя он возненавидел Каролину до глубины души, ее почерк он узнал бы везде и всегда.

Неожиданно он понял, что Гай через его плечо старается прочесть надпись.

Том повернул доску так, чтобы Гай не видел написанное, и пальцем тер буквы, пока они не стали неразличимы.

Теперь он не мог не бросить взгляд в сторону Каролины.

Та, казалось, не замечает его присутствия, как всегда погруженная в книгу стихов, которую дал ей мастер Уэлш, но, должно быть, она почувствовала на себе его взгляд, потому что видное Тому ухо, которое виднелось из-под шляпки и локонов, ярко покраснело. Это было так поразительно, что Том забыл о ненависти и смотрел как зачарованный.

— Томас, вы закончили задачу, которую я задал вчера?

Услышав вопрос, Том виновато вздрогнул.

— Да, то есть нет. Я хочу сказать, почти закончил.

Остаток дня Тома обуревали самые противоречивые чувства. На миг ему даже захотелось презреть предлагаемое свидание и на следующее утро надменно рассмеяться ей в лицо. Он рассмеялся было, но все в каюте прекратили свои занятия и вопросительно посмотрели на него.

— Вы хотите поделиться с нами каким-нибудь перлом мудрости или остроумия, Томас? — саркастически спросил Уэлш.

— Нет, сэр. Я просто думал.

— То-то мне показалось, я слышу, как скрипят колеса. Не будем же прерывать столь редкое явление. Пожалуйста, продолжайте, сэр.

Весь день чувства Тома к Каролине колебались между обожанием и гневным презрением. Позже, сидя на марсе, он не замечал ничего, кроме того, что у воды цвет ее глаз — фиолетовый. Дориан показал ему водяной столб на горизонте — фонтан, выпущенный китом, — но и на него Том посмотрел без особого интереса.