«Выходит, Валиев соврал. С какой стати?» — спросил сам себя майор и принялся пальцами тереть горбатый нос. Затем он вызвал сотрудника своего отделения старшего лейтенанта Павелко и велел уточнить, во-первых, не вкралась ли в сводку ошибка и, во-вторых, в самом ли деле у шофера Валиева есть в Самарске девушка.
Через несколько дней Павелко доложил, что сводке ГАИ целиком можно доверять. Что касается Валиева, то в Самарске, на Матросской, 22, живет женщина, которую он часто навещает. Проживает с мальчиком, очень похожим на Валиева, по крайней мере так говорят ее соседи. Но фамилия...
Гафуров дал понять старшему лейтенанту, что эти подробности мало его интересуют. Важен сам факт, что такая женщина существует, следовательно, шофер фургона мог сделать крюк ради нее, а затор на мосту придумал для оправдания.
История с японской пряжей всплыла в памяти вновь накануне Международного женского праздника. И вот в связи с какими обстоятельствами.
Кроме центрального Красного рынка, который старожилы иногда называют Маврикиевским, потому что когда-то тут стояли лабазы знаменитого купца Маврикиева, в Петровском районе областного города существовал еще и базарчик, называемый Клинчиком. Этот Клинчик был известен милиции как место тайных сделок маклеров и жуликов черного рынка. Гафурову он даже во сне снился. Внешне это был обычный базар, где торговали красивыми певчими птицами, фантастическими представителями аквариумного мира, а также разнообразным кормом для этой фауны. Но при желании тут можно было купить что угодно, например, партию дефицитной керамической плитки или, скажем, осциллограф, в зависимости от спроса. Нет, этот товар на Клинчике не продавали, тут только заключали «джентльменские» соглашения, обменивались адресами, в тайну которых иногда удавалось проникнуть и майору Гафурову. И тогда он проводил операции, в шутку названные Павелко «Здравствуйте, я ваш дядя!».
В начале марта на Клинчике была задержана вертлявая молодая женщина, которая из-под полы торговала так называемыми водолазками. Для Гафурова это была вообще-то мелочь, если бы он не обратил внимания на два обстоятельства. Водолазки были изготовлены из розовой японской шерсти, а таких изделий давно не водилось ни в магазинах, ни на торговых базах города. Этикеток на водолазках не было, женщина клялась, что не было их и тогда, когда она «брала товар у какого-то бродяги, чтоб ему галушка в глотку не полезла! Плакали ее денежки, да еще и стыда теперь не оберешься...»
Сама она рыдала в кабинете старшего лейтенанта милиции Павелко, а он тем временем перебирал бумаги на столе и удивлялся, что в человеческом организме таятся такие неисчерпаемые запасы жидкости. Пододвигая стакан с водой, иронически думал: «Может, она ее сразу перельет в слезы? Так сказать, по законам соединяющихся сосудов».
Павелко улыбнулся, не подозревая, что эта улыбка подействует на его собеседницу лучше всякой воды. Слезы у молодой женщины сразу высохли.
— Вам смешно! — воскликнула она с видом человека, оскорбленного в наилучших чувствах. — А как я мужу в глаза посмотрю? Да он у меня знаете какой? Сам директор с ним за ручку, портрет на Доске почета... — И перешла на жалобный шепот: — Выгонит, ей-богу, выгонит из дому. Вы не говорите ему, а?