Но я не послушал Евгения, не стал заниматься делом, из-за которого приехал. Отложил на потом. А начал писать эту повесть. Под свежим впечатлением. По свежим следам.

Вернулся Евгений в Одессу не через два-три дня, как обещал, а через неделю, в хорошем настроении.

— Ну, как ты тут, доктор Ватсон, соскучился по своему учителю? Показывай, что сделал, а то не получишь никакой информации и на операцию «Золотая коронка» не возьму.

— Давай ты рассказывай, что там и как, а то выгоню без права поселения в одесских гостиницах, будешь на пляже ночевать, — ответил я шуткой на шутку.

— Что ж, условия суровые, придется поступиться, — сдался Евгений. — Слушай. В совхозе «Колос» все подтвердилось. Нашлись врач, который выдал Гай свидетельство о рождении близнецов, председатель сельсовета и секретарь, которые зарегистрировали их. Все трое уже пенсионеры. Собственно, то, что рассказала Ирина Гай, — правда. Об одессите с золотой коронкой никаких данных. Никто ничего не слышал, не видел. С этим я и поехал в Киев.

— Так ты, значит?.. — вырвалось у меня.

— Не перебивай, — остановил меня Евгений. — После анализа собранных материалов и консультации с прокурором я встретился с Ириной Гай, уточнил кое-что. Потом с ней работал художник-портретист и по ее описанию сделал два портрета шантажиста. Один, каким она увидела его впервые в Одессе, молодым, и другой — в последний раз, постаревшим, с усами. Когда она подтвердила их схожесть, с помощью фоторобота изготовили фотокарточки, с которыми я и приехал. Хочешь посмотреть?

— Конечно, показывай, — даже заерзал я на стуле.

Евгений достал из портфеля две фотокарточки размером с почтовую открытку и подал мне.

Я принялся разглядывать.

С первой на меня взглянули слегка прищуренные, лукавые глаза молодого человека с правильными чертами лица, строгим прямым носом, полными, полуоткрытыми губами, в уголках которых затаилась ехидная усмешка. На подбородке проглядывалась ямочка. Уши не большие и не маленькие, немного приплюснуты к голове. Чуб густой, кудрявый, аккуратно зачесан назад.

На другом снимке этот же человек выглядел значительно солидней — некоторую суровость придавали ему усы. Но то, что это был один и тот же человек, мог сказать каждый, кто бы ни сличил обе фотографии.

— Что же дальше?

— А как вы сами думаете, товарищ добровольный помощник следователя?

Я подумал и ответил:

— Как мне известно из детективных романов, фотокарточки раздаются работникам милиции, и те ведут поиски.

Евгений остался доволен ответом.

— Молодец, почти так. И пока его будут искать, мы тоже найдем себе дело. С завтрашнего дня.

— Надо показать фотокарточки Анастасии Павловне, — подсказал я.

— Нет, ты все-таки станешь у меня настоящим следователем, — снова пошутил Евгений.

Анастасии Павловне Сормовой Евгений предложил для опознания четыре фотокарточки. Две, сделанные фотороботом со слов Ирины Гай, и две, на которых были другие люди.

Старушка долго, с пристрастием разглядывала каждую. Через очки и без них, на расстоянии вытянутой руки и совсем близко, прищуривая глаза и широко раскрывая их. Крутила портреты так и эдак и наконец сказала: