— Да не… живой наш ушастый. Просто сил нет. Эй, Алвур, помаши нашему малышу, а то он думает, что ты труп. Вот-вот в обморок хлопнется.

Пару мгновений ничего не происходило, но затем эльф собрал глаза в кучку и, растянув губы в жутковатой, резиновой улыбке, слабо шевельнул рукой. А затем вновь обмяк.

— Это не его кровь, — пояснил Гмалин, — нас тут из всего отряда только семеро осталось. И мы с ушастым из них самые целые, хотя и не без убытку. Мне вон очередной раз культю укоротили, — и он кивнул в сторону громадных зубчатых шестерен, между которыми торчат обрубок его культи с крюком на конце. Трой перевел встревоженный взгляд на гнома, но тот успокаивающе махнул рукой:

— Да нормально все… а как там?

Трой спохватился:

— Там это… дерутся еще. Но уже все… во внутреннем дворе бой идет. Свинорылым — кранты.

— Хорошо, — благостно кивнул гном, потом вдруг всполошился: — Вы всех-то не кладите. А то кто их дерьмо из замка вывозить будет? А его за это утро здесь изрядно прибавилось. — И гном кивнул в сторону орочьих трупов, которыми был завален весь башенный этаж, а также лестницы, ведущие как вниз, так и почему-то вверх. Видимо, кто-то из орков решил не спускаться в душные казармы, а покемарить наверху, на площадке башни.

Трой хмыкнул, наклонился и, отхватив мечом кусок плаща у валявшегося под ногами тела орка, вытер лезвие Серебряного листа и вогнал его в ножны.

— Ладно, пойду прослежу. А вы никуда не уходите. Я пришлю мага и сестер-помощниц, а то на вас места живого нет.

Гном махнул рукой — иди, мол, без тебя разберемся…

Бой закончился только к полудню. Из почти десятитысячного (как выяснилось) гарнизона замка уцелело только чуть больше шести сотен свинорылых. Да и те лишь потому, что Трой отдал прямой приказ прекратить резню и не убивать бросивших оружие. Да и его удалось выполнить с большим трудом. Арвендейльцы словно обезумели. А когда наемники и гвардейцы попытались их урезонить, дело едва не дошло до драки. Остановить осатаневших арвендейльцев удалось с большим трудом. У каждого из них нашлось по нескольку историй о том, как свинорылые, внезапно подступив к городу, отлавливали по округе всех, кто задержался на поле или в лесу, а затем устраивали пиршество прямо перед городскими стенами. Иногда даже не убивая пленников, а вспарывая им животы и освежевывая живыми. А люди со стен в бессильной ярости смотрели, как корчится на вертеле их дочь, сестра или жена, с утра отправившаяся, чтобы набрать лесных трав или спелых ягод.

Потери людей в этом сражении также оказались гораздо меньше ожидаемых. Всего около трех с половиной тысяч воинов. Впрочем, больше от того, что маги и сестры-помощницы к вечеру буквально валились с ног. Все-таки бой был тяжелым и яростным. Хотя, с другой стороны, когда в схватку вступили северные варвары, орки как-то очень быстро сломались. Похоже было на то, что наиболее опытные бойцы орков были выбиты в предыдущий месяц. Орочий князь-владетель пал в схватке на ступенях донжона, когда гномам удалось вынести крепкие двери. Впрочем, его не очень-то и пытались захватить живым. Выкупа за него все равно никто не дал бы (орки довольно пренебрежительно относятся к своим проигравшим вождям), а для чего еще он нужен? Но зато нижние кладовые оказались забиты древней мебелью, металлической и стеклянной посудой и иной утварью, оставшейся от прежнего хозяина замка. Как это могло сохраниться до сегодняшнего дня, Трой себе не представлял. Впрочем, один из магов предположил, что орочьи шаманы использовали какие-нибудь сохраняющие заклинания. Ведь известно же, что орки могут хранить свежее мясо неделями, причем не коптя его и не пользуясь ни ледниками, ни погребами. И хотя такие заклинания действуют не слишком долго, но что мешало хозяину замка ввести в жизнь правило, по которому шаман обходил кладовые и обновлял заклинание, скажем, каждый понедельник. А на вопрос Троя, на кой ляд они забивали всем этим подвалы, а сами между тем сидели на деревянных чурбаках и больших валунах, спали на звериных шкурах, брошенных на пол, а ели на простых дощатых столах, — маг пожал плечами и пренебрежительно фыркнул::