…Я знал, что на побережье неподалеку от Нового Ингершама есть большая пещера, закрытая со всех сторон высокими острыми скалами. Мы с Дайомедесом и оставшимися матросами решили загнать «Арканум» в эту пещеру, подальше от людских глаз, а уж там сжечь дотла. На наше счастье, начался прилив, вода поднялась, и мы сумели обойти все окружающие пещеру подводные камни. В пути я заметил, что раны мои по-прежнему кровоточат, а голова кружится.

– Что со мной? – обратился я к Дайомедесу. – Горгониды сильно искусали меня при сражении. Неужели со мною происходит то же, что случилось с Федором Апраксиным, и я превращаюсь в одного из них?

– Одних укусов для этого недостаточно. – Дайомедес как-то странно взглянул на меня. – Ты не обратишься. Ты – благородный человек, Иван, и не уподобишься этим существам, а от твоих ран у меня есть хорошее средство.

Он протянул мне флакон с густым черным зельем и велел выпить его до дна. Я повиновался, и раны мои затянулись в одно мгновение, а голова стала ясной, как никогда.

Мы завели «Арканум» в тайный грот… И тут вдруг выжившие матросы взбунтовались и потребовали у меня помимо жалованья еще и платы за все пережитые в путешествии ужасы. Видимо, все это они уже обсуждали за моей спиной. Мы с Дайомедесом желали поскорее покинуть корабль и поджечь его. Заговорщики же, к которым примкнул и юнга, хотели днем пробраться в трюм, чтобы забрать сокровища горгонидов, пока те спят. Мы пытались их отговорить, грозили полицией и трибуналом, и тогда один из бунтовщиков выстрелил в меня. Пуля попала в грудь чуть выше сердца… Больше я ничего не помню, только сплошную темноту.

Как рассказал мне потом Дайомедес, он согласился на условия бунтарей, чтобы они оставили нас в живых. Новый мой друг вытащил меня из пещеры, оставив заговорщиков внутри.

Чудесный эликсир, который я принял, не дал мне умереть, но на полное выздоровление ушло немало дней. Мы с Дайомедесом провели их в заброшенной рыбацкой хижине на побережье, когда же я пришел в себя, вернулись в город и там вскоре услышали последние новости…

В Новом Ингершаме начали пропадать люди. Находили изуродованные останки, словно пропавших терзали дикие звери, но мы-то знали правду. Видимо, взбунтовавшиеся матросы не сумели ни ограбить трюм, ни сжечь судно.

Значит, «Арканум» так и остался стоять в пещере, а горгониды выбирались из корабля по ночам, чтобы поохотиться и изучить окрестности. Возможно, они искали нас.

Дошли до меня слухи о Федоре Апраксине и его невесте Анаит Аршакуни. Поговаривали, что он тайно вернулся к любимой и хотел бежать с ней, но отец девушки и его преданные слуги этого не допустили. Анаит вскоре после того тронулась рассудком и сожгла поместье отца, а сама подалась в ученицы к старой ведьме… Все больше несчастий происходило в городе, и виной тому невольно стали мы с Федором!

Я привел Дайомедеса в свой старый дом. Там и отыскал нас мой заказчик господин Кшиштоф Закревский. Поначалу я не хотел рассказывать ему всего, опасаясь, что он примет меня за умалишенного, но Закревский настаивал, и тогда я открыл ему все, что с нами случилось. К моему удивлению, он спокойно воспринял известие о том, что обскурум остался на погибшем острове и теперь покоится где-то на дне океана.